Когда тают льды. Песнь о Сибранде. Ольга Олеговна Погожева

удивилась, подняла на меня глаза. Не чёрные вовсе, как показалось мне ещё в таверне, но светло-карие, тёплые, почти ореховые. Стремительно менявшие окрас от тёмного до почти золотистого.

      – Правда? В этом дело? – бруттская колдунья пристально вгляделась в моё лицо, но прочесть мысли, конечно же, не сумела. – Так ты из-за… ребёнка?

      Я помолчал, она тоже.

      – Расскажи, – велела наконец Деметра, устраиваясь на мешках поудобней.

      Лицо колдуньи оставалось сосредоточенным и хмурым, пока я медленно, подбирая слова, вспоминал об ужасной ночи. Как легло проклятие на жену и сына, как убил я подлую ведьму…

      О том, как целый год наблюдал за гаснущим младенцем, говорить не стал.

      Деметра же хмурилась с каждым словом всё больше, но не перебила ни разу.

      – Всё? – спросила, когда я закончил. – Врать тебе не стану: сложное задумал дело. То проклятие поразило и тело, и разум… Думаю, что оттянуть чёрную материю от тела мы сумеем. Но скажу сразу: разум исцелить куда сложнее. Твой сын ещё очень мал и проклят с рождения, а потому… Если не очистить сознание до трёх зим – после можно уже не торопиться.

      Я молча подкинул веток в колдовской огонь, и тот взметнулся яркой струйкой вверх, выпустил в ночную мглу несколько голубых искр.

      – Не отчаивайся, староста, – неожиданно проронила бруттская колдунья. – Есть ещё время. Ты на верном пути. Если не сумеем мы, то я спрошу совета у Сильнейшего, как только мы доберёмся обратно до гильдии. Лишь бы не отказал… – поймав мой вопросительный взгляд, Деметра пояснила, кутаясь в меховую накидку, – по уставу, маги гильдии не имеют права помогать местным жителям. Только те, кто завершил путь обучения и отправился в мир с приобретёнными у нас знаниями, могут использовать их по своему усмотрению.

      – Глупый устав, – буркнул я под нос, глядя в кровавую кромку угасающего костра.

      – Какой есть, – ровно ответила Деметра Иннара, протягивая руку к судорожным языкам пламени.

      Те взметнулись ввысь по её молчаливому приказу, а я подумал, что даже подлое искусство Тёмного можно использовать во благо.

      – Тогда я сам вступлю в вашу гильдию! – вдруг глухо выдохнул я, мало задумываясь о том, что говорю. – И ваш Сильнейший новому адепту в помощи уже не откажет! А если всё же поленится – то я сам сниму проклятие, если вы все… горстка бестолковых, бесполезных шарлатанов!

      Я резко поднялся, отошёл прочь от костра, подальше от ошарашенного взгляда бруттской колдуньи. Темнота за пределами костра окутывала почти мгновенно, несмотря на сверкающий снежный покров. Размеренно дышал во сне ночной Стонгард; повсюду стояла тишина, и лишь моё сердце частым набатом отдавалось в голове.

      – Не знаешь, что говоришь, староста, – ровно, но отчётливо выговорила за спиной Деметра. – Только самых способных берут в гильдию… или за очень крепкую услугу. И отказывают у нас даже своим…

      Я усмехнулся: волчьи законы!

      – Тогда я сам разберусь, – огрызнулся я, успокаивая бурлящую кровь. –