Культурология. Дайджест №1 / 2013. Ирина Галинская

грубая сгорает,

      Преображенная в любви,

      И снова Дон Кихот вещает:

      «Живи, прекрасная, живи!»

      И возникает Дульцинея,

      Горя, как юная заря,

      Невинной страстью пламенея,

      Святой завет любви творя 210.

      «Случай Орфея» призван приоткрыть завесу над таинством творческого духа и любви. В русской поэзии он волновал творческое воображение прежде всего тех, для кого, как, например, для М. Цветаевой, был характерен «переход за…» «Ее всегда, – писал М. Слоним, – притягивало все, что выходило за пределы, что вне мер, ее “безмерность в мире мер” – это же и есть тяга к мифу»211.

      Первые орфические мотивы связаны у Цветаевой с Коктебелем. Волошин, чья мать раньше других стала обживать раскаленную, казавшуюся первозданной землю, видел в ней Киммерию, где, по поверьям древних, находился спуск в Аид. «Широкие каменные лестницы посреди скалистых ущелий, с двух сторон ограниченные пропастями, – писал он, – кажется, попираются невидимыми ступнями Эвридики»212.

      В Коктебеле юная Цветаева встретила еще более юного С. Эфрона. Любовь и миф подсказали ей прообраз избранника:

      Так драгоценный и спокойный,

      Лежите, взглядом не даря,

      Но взглянете – и вспыхнут войны,

      И горы двинутся в моря 213.

      В эту пору Цветаева еще только Эвридика, и только этим самосознанием навеяны коктебельские стихи:

      Идешь, на меня похожий,

      Глаза устремляя вниз.

      Я их опускала – тоже!

      Прохожий, остановись!

      .....................................

      Как луч тебя освещает!

      Ты весь в золотой пыли…

      И пусть тебя не смущает

      Мой голос из-под земли 214.

      Орфей – сын Феба, солнечного Аполлона. По одной из версий его имя означает «исцеляющий светом»215. Так «золотая пыль» ассоциируется не только с Коктебелем, но и с фракийским лирником. Его трагический образ в поэзии Цветаевой возникает много позже, в год прощания со своей молодостью и смерти А. Блока. В итоге стихотворение «Орфей», не вошедшее в сборник «Стихи к Блоку», невольно читается как еще один текст из этой книги. Тем более что между этим текстом и одним из стихотворений к Блоку «Как сонный, как пьяный…» есть прямые переклички; Орфей словно продолжает последнюю строфу этого стихотворения, хотя и датирован неделей раньше. Концовка стихов «Как сонный, как пьяный…»:

      Не эта ль,

      Серебряным звоном полна,

      Вдоль сонного Гебра

      Плыла голова… (Ц.,193).

      Начало «Орфея»:

      Так плыли голова и лира,

      Вниз, в отступающую даль.

      И лира уверяла: мира!

      Кроваво-серебряный, серебро-

      Кровавый след двойной лия,

      Вдоль обмирающего Гебра –

      Брат нежный мой, сестра моя! (Ц., 241).

      Последний стих примечателен как свидетельство изменившегося самоопределения Цветаевой.

210

Сологуб Ф. Любви неодолима сила // Сологуб Ф. Стихотворения. – С. 438–439.

211

Цит.: Лосская В. Марина Цветаева в жизни. – М.: Культура и традиции, 1992. – С. 126.

212

Цит.: Швейцер В. Быт и бытие Марины Цветаевой. – М.: Интерпринт, 1992. – С. 76. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием литеры Ш. и страницы.

213

Цветаева М. Сергею Эфрону // Цветаева М. Стихотворения и поэмы. – Л.: Сов. писатель, 1990. – С. 60. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием литеры Ц и страницы.

214

Цветаева М. Избранные произведения. – М.; Л.: Сов. писатель, 1965. – С. 57–58.

215

Шюре Э. Великие посвященные: Очерк эзотеризма религий. – М.: Книга-Принтшоп, 1990. – С. 182. – Репринт: М.; Калуга: Типогр. губернск. земск. управы, 1914.