Труды по россиеведению. Выпуск 5. Коллектив авторов

В результате этих действий была свернута политическая конкуренция, а первое лицо оказалось вне контроля и критики. Устранили то, что, по мнению приверженцев нового режима, «хаотизировало» политическое поле – реальную конкуренцию.

      Еще через несколько лет для иллюзии сохранения в России «демократической традиции» почти не осталось места. Аргументация защитников политического режима свелась к тому, что он создает благоприятные условия для развития экономики, обеспечивая общественную стабильность. Благоприятный климат «нулевых» годов по-прежнему противопоставлялся хаосу «девяностых». Провозглашалось, что борьбой с злоупотреблениями власти, коррупцией, произволом эффективнее любых оппозиций занимается президент. Получалось, что именно авторитарное государство (адепты предпочитали именовать его «консолидированным») пригодно для экономической модернизации. «Есть… концепция… которая считает консолидированное государство инструментом переходного периода, инструментом модернизации. Некоторые называют это авторитарной модернизацией… Президент больше любой оппозиции делает для борьбы с коррупцией, отсталостью, для развития политической системы… Систему надо адаптировать к меняющемуся, усложняющемуся обществу. Но это не значит, что мы должны от системы отказываться. Ее надо сохранять. И не впускать то, что может ее разрушить… Девяностые годы показали: само по себе расщепление общества не рождает позитивную энергию. Да, некоторую энергию высвобождает, но на что она расходуется и куда это приводит?»108. Вероятно, под опасным «расщеплением общества» подразумевался трагический опыт 1993 г. Он действительно показал, что российские политики плохо умеют договариваться друг с другом, не способны на компромисс. Но из этого, на наш взгляд, следовало только то, что необходимо развивать культуру политического диалога. Опыт 1990-х вовсе не требовал установления новой монополии на власть.

      Отмечая явные признаки возвращения в 2000-е годы к советской практике (монополия на власть, соответствующая пропагандистская линия, контроль над СМИ и т.д.), следует все же учитывать качественную новизну ситуации. В том числе в том, что касается идеологического оформления режима. Советский опыт был, так или иначе, связан с политическим наследием сталинизма, с традицией неуклонного подавления и искоренения инакомыслия. Традиция эта в полной мере сформировалась к середине ХХ в. Но специалисты по рекламе и политтехнологи, ставшие идеологами российского политического режима в начале ХХI в., явно не хотели быть обвиненными в приверженности сталинизму. Более того, они и не были сталинистами – скорее карьеристами, не слишком отягощенными принципами. Они хорошо понимали (точнее, угадывали) суть политической задачи, поставленной первым лицом: нейтрализовать оппонентов, не прибегая к репрессиям и не давая повода для упреков в искоренении инакомыслия. Тут, кстати, можно вспомнить и об участии первых лиц государства (воспользуемся здесь множ�

108

Сурков В. Владислав Сурков построит в Подмосковье прообраз города будущего // Ведомости. – М., 2010. – 15 февр. – № 2544. – Режим доступа: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/2010/02/15/225543)