Закон негодяев. Чингиз Абдуллаев

тему они не говорили.

      Было совсем поздно, когда Касумов отвез наконец Мирзу в гостевой дом бывшего райкома партии и, пожелав спокойной ночи, уехал снова в исполком.

      Мирза аккуратно разделся, сложил вещи на стуле. В комнате было тихо, сюда не долетали звуки с улицы, окно выходило в сад, и он слышал только звуки воды – где-то мыли посуду.

      Внезапно раздался телефонный звонок. Удивляясь – кто это может быть, Джафаров поднял трубку.

      – Здравствуй, – раздался чей-то начальственный бас, – молодой еще меня игнорировать. Как приехал, сразу побежал в исполком. Почему меня не дождался?

      – Кто это говорит?

      – Рагимов говорит. Мог бы и подождать. У вас все в Баку такие нетерпеливые? Утром приходи ко мне, ровно в девять часов. А своему начальству скажи – пусть в следующий раз предупреждают, когда посылают следователя. У нас здесь приграничный район, – он так и сказал «приграничный», – и кому попало пропуска мы не даем.

      – Учту, – сухо произнес Джафаров. Он не любил откровенных хамов, но предпочитал с ними не конфликтовать.

      – Учти. И завтра приходи ко мне.

      Прокурор района положил трубку.

      «Почему они все такие самодовольные, – подумал с огорчением Джафаров, – будто из одного инкубатора выходят?»

      Раздался еще один звонок.

      «Надеюсь, это не Рагимов», – подумал Мирза, поднимая трубку.

      – Не спишь? – услышал он знакомый голос Касумова. – Я совсем забыл тебе рассказать. Те две деревни, о которых я говорил, ведь были расположены совсем рядом. И там был один колхоз. Так председатель этого колхоза сейчас здесь у нас, в исполкоме. Я как только его увидел, сразу про тебя вспомнил. Может, пришлю его к тебе?

      – Конечно, – обрадовался Мирза, – спасибо тебе большое. Он мне очень нужен.

      – Вот я об этом и подумал. Он завтра утром уезжает, поэтому сейчас посылаю его к тебе. Будь здоров.

      Пришлось снова одеваться, готовить ручку, блокнот. Бланков для допроса свидетелей уже давно не было: в республике не хватало бумаги. Выручали чистые листы, закупаемые в открывшихся повсюду турецких магазинах. Правда, их приходилось покупать на свою зарплату, равнявшуюся стоимости одной пачки бумаги. Об этом все знали, но предпочитали не говорить вслух.

      Председатель колхоза приехал через пятнадцать минут. Это был среднего роста пожилой человек с какими-то потухшими, словно неживыми глазами. Зайдя в комнату, он аккуратно снял сапоги и, оставшись в одних носках, прошел к столу.

      – Вагиф Гумбатов, – представился председатель колхоза, – мне приказали приехать к вам.

      В нем еще сидели привычки прежних времен, ко-гда просьбы из района считались приказами, а визит к следователю прокуратуры всегда оборачивался крупными неприятностями.

      – Садитесь, – пригласил его за стол Джафаров, – мне хотелось бы с вами поговорить.

      Гумбатов осторожно присел на краешек стула. Он был какой-то испуганный, совсем не похожий на председателей колхозов, какими их привык видеть Джафаров.

      – Тяжело