Пока кукует над Рессой кукушка… Семейная сага. Клавдия Наумкина

и очень этим гордится. – Ведь так красиво было.

      – Кривобокий получился. Не рассчитал, – поясняет Герасим.

      Двенадцатилетний Николка, первенец, родительская надежда и опора в старости, приглядывается к действиям отца и между делом лепит из глины свистульки. Он дает и брату комок глины, учит его, как вылепить собаку, петушка, потом показывает, как сотворить медведя…

      – Не балуй, – предостерегает отец. – К образам животных надо с почтением относиться. Особенно, к хозяину леса. Он наш дальний родич. Предки ему всегда поклонялись и уважали. За силу. За хитрость. За мудрость. Недаром на Руси-матушке его по имени-отчеству кличут. Как мы его величаем?

      – Михайлой Потапычем, – живо откликается Андрейка.

      – Верно. А еще медоведом зовем. Потому что он ведает, что в его лесу деится. Следит, чтоб в его хозяйстве был порядок. Чтобы пчелки мед в колоды собирали, да хозяина угощали…

      Поет станок, выплывают из-под пальцев Герасима крынки да глечики для молока, горлачи для квасов и горшки для похлебок. Чтоб они не были безликими, Герасим на каждом выводит свой узор, где с помощью гребенки, где отточенной щепкой, где пальцами. Рисунки эти в семье передаются из поколения в поколение.

      Герасим помнит, как учил его, тогда мальца не старше Андрейки, отец всем премудростям гончарного ремесла. И как метить посуду показывал. И как украсить ее, чтобы хозяйке было в радость в руки ее брать да похлебку варить. Трудное это ремесло. Не всем оно по силам. Кто-то всю жизнь сидит за станком, а не лежит душа к нему. Оттого и посуда кривобока и быстро бьется.

      Герасим любит свое дело. И навыки, и умение гончарное передает сыновьям, присматривается, кому оно лучше дается. Радует старший Николка. Вдумчивый, въедливый, пока не поймет, что к чему, не отступит. Но больно любитель до лепки фигурок разных. Они у него как живые получаются. Вот баба с коромыслом, а то гармонист растянул меха. Смешно. Забавно. Николка и в грамоте впереди всех. Лизавета уговорила отдать в церковно-приходскую школу в соседнее село. Молодец, хорошо учится.

      Отец с гордостью поглядывает на старшего, склонившегося над лавкой. Он-таки вылепил Топтыгина с гармошкой в лапах. Теперь, думая, что отец не видит, изображает, как хозяин леса выплясывает на ярмарке. Надо бы одернуть, но больно смешно выходит. Лизавета подхватывается с места, хлопает рушником по спине своего первенца:

      – Охальник, что творишь? Отец говорил тебе, что к родичам почтительно надо…

      – Будет тебе, мать, – посмеивается Герасим. – Он же в школе закон божий читает. Там другому обучают. Богов наших и родичей чтить не велят. Сама же хочешь, чтобы грамоте учился.

      Поет гончарный станок. И под его песню неторопливо, но споро творится беседа об окружающем деревню мире. О живности, что заселяет окрестные леса. В сказочной, быличной форме повествует Герасим детям о делах давно минувших лет, о том, что в детстве слышал от своего отца, а тот в свое время от своего…

      – Тятя, –