Наковальня судьбы. Юрий Остроушко

все нравилось, распечатывал рисунок на принтере.

      – Вау, это здорово, – сказала Фрези, рассматривая только что отпечатанный портрет. – А почему ты на планшете рисуешь, а не на бумаге? Я тоже немного рисую. Мне так нравится чувствовать, как карандаш идет по бумаге.

      – На планшете легче поправить, если клиенту не нравится. Для себя, по-настоящему, я рисую на бумаге.

      – А можно посмотреть, что ты рисуешь для себя?

      – Тебе действительно интересно?

      – Очень.

      Раскосые, разноцветные глаза смотрели на Фрези, как из норы: так Дикий Лис смотрел на Принца, надеясь, что его приручат. Фрези Данко нравилась, но дикий и пугливый, как Лис, он боялся ошибиться.

      – У тебя с собой есть те рисунки для себя?

      – Кое-что есть на планшете.

      – Покажи.

      Данко открыл папку с рисунками.

      – Только не говори, что я шизанутый.

      По заказам клиентов Данко рисовал точные, реалистичные портреты, то, что Фрези видела, нравилось ей, но не поражало. Она считала, что Данко хороший рисовальщик и у него дар портретиста. Но реализм никогда особо не интересовал ее. Фрези привлекал сам Данко и его разноцветные глаза. Любопытно было заглянуть в этот домик и посмотреть, кто живет за пестрыми витражными окнами.

      – Вот черт! – вырвалось у Фрези, когда она увидела отличную графику в стиле фэнтези.

      – Я предупреждал, – нервно усмехнулся Данко. – Понимаешь, я не такой художник, как ты, наверное, думала. Я… шизанутый рисовальщик комиксов.

      – Ты не понял, Данко. «Черт» – значит здорово! А почему волк?

      – Гордый, свободный. Благородный хищник. Охотник.

      Героем рисунков, скомпонованных на странице в эпизод сюжета, как это делается в комиксах, был ликантроп, человек-волк: обнаженное, мускулистое тело в хламиде из волчьего меха, высокие скулы, точеный подбородок, золотисто-карие глаза. И клыки!

      Фрези засмеялась.

      – Клыки смотрятся очень сексуально. Трахнет, а потом сожрет. Умрешь счастливым.

      – Интересная идея. Нет, он не по этой части. Сама увидишь. Я тебя с ним познакомлю.

      «С ликантропом? Офигеть. Он крези».

      – Я рисовал с реального парня, – угадал ее мысль Данко. – Артём Дегтярев. Он иногда появляется у нас. Вот, смотри.

      Данко открыл другую папку. Здесь были совершенно реалистичные зарисовки темноволосого парня, сидящего у стойки бара. Черные джинсы, оливковая футболка, мешковатая куртка, тоже черная. Красивый. Но если в нем и было что-то от героя комикса, то только некий шарм криминала.

      – Он тоже заказал тебе портрет?

      – Нет, мне не надо ни заказа, ни разрешения. Я могу сидеть где-нибудь в уголке тихо, как паук, и рисовать. А, кроме того, у меня фотографическая память. Закрываю глаза и вижу то, что хочу в мельчайших подробностях.

      – Интересно. А вот Егора ты рисовал?

      – Нет.

      – Прости. Это был глупый вопрос.

      – Совсем не глупый.

      Данко не хотел