Наковальня судьбы. Юрий Остроушко

Королев. Она устала от жизни в осажденной крепости.

      Сологуб остановил машину и осмотрелся. Редкие, тусклые фонари едва освещали улицу, застроенную старыми частными домами. Сологуб посмотрел на Фриду.

      – Не передумала?

      Она ответила вызывающим взглядом и чуть повела бровью.

      Сологуб вылез из машины. Фрида тоже вышла и осмотрелась: осторожная и чуткая, как дикая кошка. Сологуб относился к той породе мужчин, которые женщин за людей не считают. Но Фрида с первого взгляда поразила его как удар грома. Точеное смуглое лицо, блестящая грива воронового крыла, черные, сверкающие глаза в обрамлении длинных густых ресниц – никакая тушь тут не требовалась. Хищница. Страстная и жестокая любовница. Никогда Сологуб не взял бы ни одну бабу на то дело, которое задумал в эту ночь. Но Фрида была не такая, как все. Сологуб чувствовал, что судьба связала его с ней навсегда, до смертного часа. И то, что должно было произойти, было, в представлении Сологуба, их кровавой свадьбой. Открыв калитку, Солгуб и Фрида вошли во двор. На крыльце стояла детская коляска. Сологуб достал отмычку и вставил в замок. Дверь тихо открылась. За ней была темнота прихожей и тишина спящего дома.

      Сологуб не знал расположения комнат в доме, но он увидел полоску света под одной из дверей и направился туда.

      Надя спала поверх покрывала на неразобранной кровати. Рядом с ней свернулась Маша. Они читали перед сном и так и заснули.

      Сологуб достал нож и шагнул к кровати. В последнюю минуту Надя почувствовала опасность и открыла глаза. Она не успела даже вскрикнуть. Сологуб зажал ей рот и спокойно, как овце, перерезал горло.

      Фрида никогда не видела, как убивают. Но страха не было. Наоборот, какой-то холодный восторг. Она разочаровалась, что все произошло так быстро.

      – Мама… – закричала Маша, и крик тут же оборвался.

      Сологуб вытер нож о халат Нади и посмотрел на Фриду.

      Черные глаза Фриды сверкали диким огнем.

      «Вот тварь», – с восхищением подумал Сологуб. Он начал убирать нож, и тут раздался хнычущий звук. Сологуб дернулся.

      – Мать твою, забыл про пацаненка.

      В углу спальни стояла детская кроватка. Фрида подошла и заглянула внутрь. Ребенок проснулся, но не заплакал. Он смотрел на нее. В глазах у Тёмки было расплывчатое младенческое любопытство, словно он увидел новую игрушку. Это был красивый ребенок, просто очаровательный – розовый со сна, мордочка округлая, кожа шелковистая, нежная, смешные кудряшки.

      – Ты кто? Девка или парень? – глаза у Фриды стали, как у кошки, которая наслаждается, играя с мышью.

      – Парень, – сказал Сологуб. – Отойди, Фрида.

      Фрида вдруг с силой оттолкнула Сологуба и схватила ребенка.

      – Фрида, мать твою, что ты делаешь, сука?

      – Он мой. Я хочу его.

      Ребенок захныкал.

      – Рехнулась? Зачем тебе ментовской выблядок?

      Фрида чувствовала тепло нежного тельца. Детский запах кружил ей голову. Она начала мурлыкать, подражая