Поминуха в Кушмарии. Сергей Евстратьев

не кончились!

      Фотограф, получивший новое, не дворянское звание, испугался еще больше. Свалился со стула, ударился затылком о табурет. Гроб покачнулся и перевернулся. Анна упала на фотокора. Тот дернулся и потерял сознание. Сбежавшиеся женщины закричали, зовя на помощь мужчин. Беседка во дворе мигом опустела. Вскоре приехала машина скорой помощи и увезла кряктуна.

      9. Поминальный коллоквиум

      В комнате стало просторнее. Гроб убрали. Рассевшиеся вокруг стола гости улыбались, уже не стесняясь. Голубцы в виноградных листочках манили ароматом, вино в стаканах искрилось. Чокались, не соблюдая принципа четности. Голос тостирующего спикера звучал почти без официоза.

      Кто в зрелом возрасте не может не давать советы? Таких мало найдется. Тем более, в южном городе. Тем более, после рюмочки. И не имеет значения, разбирается или не разбирается в обсуждаемом вопросе желающий дать совет, но дать совет он обязан. Причем не важно, оценят его или нет.

      Спикер был неудержим:

      – Как видите, все уладилось, успокоилось, можно провести коллоквиум.

      – Чего провести? – не мог успокоиться Федосеич.

      – Коллоквиум – слово латинское, означает беседу, разговор.

      Вот мы и поговорим о нашей уважаемой Анне Георгиевне.

      Какой таксист не любит быстрой езды, нарушая все правила? Федосеич не стал исключением. Он не дал поминальному спикеру закончить фразу. Встав с поднятым стаканом, вежливо начал:

      – Mille pardon, чёрт побери, господа! Позвольте нам, простым людям от баранки, пожелать, чтобы по дороге к Отцу нашему, когда Он призовет, Анне не мешали дорожные инспекторы.

      Василий удивился:

      – Ну, ты даешь, шашист. Какие там инспекторы? Они все в аду. А у Анны маршрут: земля – рай.

      Таксист, названный «шашистом», обидчиво насупился:

      – Ты мало с ними сталкивался. Полицейские инспекторы где угодно прячутся, хотя по закону не имеют права, но права потом качают, и четко знают, кого трогать чревато. Мы, таксисты, к таким не относимся. Потому мой тост справедливый.

      – А что, Анна на такси в рай поедет? – продолжал подначивать Василий.

      Спикер вспомнил о своих обязанностях:

      – Предложение поступило, я поддерживаю уважаемого шашиста, тьфу, уважаемого господина таксиста. Он предупредил о возможных препятствиях в дороге, предупредил обоснованно, на основе личного опыта. Сколько лет за рулем, уважаемый?

      – Через месяц тридцать будет.

      – Слышите, тридцать! Месяц отбрасываем, как отпускной. Нельзя не считаться с таким опытом. Итак, за хорошую дорогу Анны Георгиевны, без излишних контролеров! Можно чокнуться.

      Таксист, довольный признанием, снисходительно обратился к Василию:

      – Ну что, Вася, вперед? – и чокнулся с ним. – Стоклеточные шашки не для тебя. Играй в простые.

      Будущее Анны не могло оставить равнодушными соседок, а Прасковью плациндовну в особенности. Она немедленно повернулась к Федосеичу:

      – Уважаемый, простите, мы не знакомы с вами. Как вас величать?

      Непривыкший к