Поминуха в Кушмарии. Сергей Евстратьев

взял у диакона кадило:

      – Кого отпевать будем? Как зовут?

      Анна покраснела и тихо, почти шепотом, вымолвила:

      «Анна». Батюшка удивления не выказал:

      – И ты Анна, и покойница Анна, бывает. Где она лежит?

      – Она не лежит. Это одна и та же Анна. Это – я. Отец Николай оторопел. Диакон открыл рот:

      – Дочь моя, ты что, в двух лицах? Или перебрала вместо поминальщиков.

      Анна продолжала краснеть:

      – Прости, батюшка, меня отпевать прошу.

      – Дочь моя, ты же живая.

      Отец Николай отдал кадило диакону. Анна бросилась священнику в ноги.

      – Прости, батюшка, грешницу, Христом Богом прошу: прости! Никого у меня нет. Одна-одинешенька. И поминки будет некому справить. А уйти по-людски хочу.

      – Дочь моя, добровольно уйти – это самоубийство. Грех большой. Если что не так в жизни, терпи. Господь терпел и нам велел.

      Дочь внешне покорная, с детства отличалась упрямством:

      – Батюшка, я терплю, но моя просьба – не смертный грех. В Библии в числе семи смертных грехов он не назван.

      Священник с уважением посмотрел на чистенькую просительницу.

      Анна Георгиевна продолжала:

      – Считайте, батюшка, что это генеральная репетиция будущих поминок. Я слышала, такое можно. Прости, батюшка, и благослови грешную!

      – На что благословлять? На смерть? Священник почесал бороду.

      Анна запричитала:

      – Когда на войну идут, на бой смертный, солдат же благословляют. Отпусти грехи, батюшка, отпусти! Жить буду на Земле, сколько душа выдержит. Господом Богом молю: отпусти грехи и благослови спокойно уйти в мир к Богу, когда он позовет. Какая разница, когда отпевать, сейчас или после? Главное, быть готовой. Поминальщики уже сидят в каса маре. Там даже гроб есть, голубцы наделала, маслины купила.

      Священник снова почесал бороду. Дьявольская хитрость не понадобилась. Положил руку на голову плачущей:

      – Ты когда родилась, дочь моя?

      – Восьмого августа, батюшка.

      – В день Анны по христианскому календарю. Это богоугодно. Ладно, раба Божия, не для честолюбия просишь, иди к своим поминальщикам. Мы сейчас придем.

      Анна сквозь слезы улыбнулась, поцеловала батюшке руку и на цыпочках вышла.

      В тот же момент во дворе появился полицейский. По походке было видно: идет представитель власти, шагал уверенно, не торопясь. Его обогнали две соседки. Власть сразу указала:

      – Уважаемые, раз в дом идете, позовите хозяйку, а я пока двор осмотрю.

      Женщины остановились:

      – Не придет она.

      – Это еще почему? Скажите, участковый зовет, пусть поторопится, если штрафа не хочет.

      – Не может она. Ее отпевать сейчас будут. Уже и батюшка здесь.

      – Кто разрешил?

      Женщины с удивлением посмотрели на полицейского.

      Одна из них возмутилась:

      – Как кто? Создатель наш установил такой порядок, – и обе запрокинули головы.

      Наконец полицейский заметил крышку гроба:

      – Это