Иди к черту, ведьма!. Анна Бруша

что это все от татаро-монголов, но на самом деле мат – это от чертей.

      – Вы в порядке?

      Голос Евы прозвучал тонко, ей не терпелось уйти.

      Варфоломей кивнул. Он перевел взгляд на Иваныча, который отодвинул от себя то, что в собранном виде станет комодом.

      – Прости, мужик, я это… чертей гонял. Совсем озверели…

      Дальше Иваныч весьма красочно отметил степень «озверения». Варфоломей снова заслушался.

      Ева в это время поняла, что никто особенно не пострадал и вот он – самый подходящий момент, чтобы удалиться. Она поспешила к лифту.

      – Это были бесы, – ради справедливости поправил Варфоломей.

      – Озоруют, засранцы!

      Иваныч сменил гнев на милость, пригладил жиденькие седые волосенки, которые от пережитого волнения встали дыбом. Он смачно икнул, встал на четвереньки, а потом принял вертикальное положение. Варфоломей недоумевал, почему Амадей настаивал на том, чтобы он ходил в одежде. Вот же перед ним чистокровный человек, который явно не старается прикрыть тело.

      Действительно, облачение Иваныча было весьма неформальным: майка с говорящим названием «алкоголичка» болталась на щуплых плечах, довершали костюм семейные трусы в веселенький цветочек.

      Вообще в обычное время старик вел себя вполне прилично. Жил тихо, но иногда к нему приходили бесы. Эта напасть с ним случалась, когда он брал самогонку у старой ведьмы Ленки из четвертого подъезда. Бесы как чувствовали, но Иваныч сам был виноват в своих злоключениях, каждый раз допуская одну и ту же ошибку. Чтобы не пить самогонку в одиночестве, он их угощал. Те, естественно, становились буйными (в отличие от чертей, пить бесы совершенно не умеют). Иваныч пытался их утихомирить и начинал бесов гонять. Пару раз его из-за этого увозили на «Скорой», еще пару он попадал в неловкие ситуации и даже бывал бит.

      Варфоломей тоже поднялся и принялся заново собирать коробки, решив заодно наладить контакт с соседями:

      – И часто… бесы приходят?

      И тут же понял, как давно он ни с кем не общался (не считая перечисления продуктов). А это, черт возьми, тяжело.

      Когда первое и даже второе впечатления после переноса в новый мир улеглись, его начали одолевать мысли о Кайли. А это было похоже на одиночный заплыв в бассейне с кипящей смолой. Легче не становилось. Поэтому потребность поговорить стояла остро.

      – Бывает, – неопределенно ответил Иваныч и подозрительно посмотрел на Варфоломея. – А ты это?.. Того? Их видишь, что ли?

      Варфоломей кивнул и улыбнулся:

      – Один в меня врезался. Но они обычно парами бегают. Значит, второй где-то…

      Иваныч взбесился:

      – Шутник… мля… самоучка. Да пошел ты!

      Он изрыгал ругательства, как дракон изрыгает пламя.

      Варфоломей понял, что человек к общению почему-то не расположен, поэтому спокойно справился с коробками и пошел к лифту. А что делать? Люди – существа странные и умом непостижимые.

      – Галоперидол попей. И бухать надо меньше, – неслось ему вслед.

      Тут Иваныч замолчал