Иди к черту, ведьма!. Анна Бруша

что когда Вячеслав предложил встретиться, Ева согласилась, хотя и решила не загадывать. И еще очень хотелось отношений.

      Вячеслав не опоздал, ждал в условленном месте. Прохаживался рядом с Пушкиным с элегантной белой розой в руках. Плащ снова распахнут, на шее свободным кольцом повязан легкий шарф.

      Заметив Еву, он подошел и снова широко улыбнулся. Она не успела опомниться, как он поцеловал ее в щеку и подхватил под руку, увлекая гулять по улицам Москвы.

      Они пошли в сторону Столешникова.

      – Какой прекрасный день…

      В общем-то, нормальное начало разговора.

      Ева открыла рот, чтобы подтвердить, что «да, действительно, погода чудесная», но Вячеслав не дал ей этого шанса. Он продолжил говорить и не останавливался до того момента, как они расстались.

      Для начала он сообщил, что его фамилия – Поплавский – польская.

      «Ну мало ли, – подумала Ева, – человек гордится своими корнями, это очень даже хорошо».

      Потом он склонил голову и тряхнул волосами.

      – Знаете, Ева, я давно не пишу…

      Тут Ева поняла, что от нее требуется задать вопрос.

      – А почему?

      – Понимаете, я не похож на других. Слишком отличаюсь. Я говорю это вам, Ева, потому что вы, как мне кажется, способны меня услышать и понять.

      «Вот блин!» – подумала Ева.

      Дальше начался подробный рассказ о трудностях Вячеслава, о том, что издатели хотят убить высокую, большую литературу, поэтому не рассматривают его рукописи, о том, что продюсеры хотят наживы, поэтому не рассматривают его гениальные синопсисы к фильмам… Потом последовала тирада, что общество свалилось в дикое потребление. Поплавский плавно перешел на то, что на работе его начальник только и занят тем, что чинит ему препятствия, завидует очевидному успеху. Плавно выяснилось, что он работает официантом.

      Вячеслав распалялся все больше и больше. От неуемного хвастовства он скатывался в душевные терзания, которые описывал с таким же наслаждением, с каким заправский ипохондрик жалуется на свои болезни.

      Ева невольно вспомнила Дениса. Тот как раз был ипохондриком. С ним она выдержала месяц…

      Вячеслав перемежал рассказ цитатами из пабликов «ВКонтакте» для тех, кто хочет выглядеть интеллектуалом. Ко всему прочему он разбирался в джазе, а это уже служило тревожным звоночком. Не то чтобы сам джаз являлся большой проблемой, но… тем не менее. Как говорится, «осадочек остался».

      Ева глубоко вздохнула. Она пыталась поддержать разговор, но потом сдалась и перестала: собеседнику это не требовалось. Он любовался собой, распушив хвост, как павлин.

      – Знаете, Ева, я сразу понял: вы удивительно умная и чуткая. Я ценю в женщинах проявление ума.

      Ева подавила желание закатить глаза. «Проявление ума»… Видно, по мнению Вячеслава, оно выражалось в молчании.

      Вячеслав продолжил:

      – Вы знаете, я эмпат. И мне не составляет никакого труда нравиться женщинам. В каком-то смысле я воплощение женской мечты…

      Он