Политическая наука №3 / 2016. Политическая семиотика. Коллектив авторов

не менее «лживость» не может рассматриваться как важнейшая семантическая характеристика ПД. Подобный подход упрощает дело: тогда бы политикам просто никто не верил, их ложь не воспринималась бы всерьез, и тем самым их дискурс был бы обречен на коммуникативную и политическую неудачу. При этом не составляло бы труда определить, какому состоянию дел соответствует то или иное высказывание, – требовалось бы умение понимать высказывание в соответствии с теми же языковыми правилами, но определять его истинностное значение с точностью до наоборот22.

6

      Как и в любом из дискурсов, в политическом могут встречаться как истинные, так и ложные высказывания. Если применять стандартные процедуры семантической оценки, то, как и в случае поэтических высказываний, будет проигнорирован их модальный характер, а сами они будут признаны не соответствующими действительности. Однако если учитывать модальные отношения, то сам по себе конструируемый характер референции и его несоответствие действительности («вымысел») не обязательно влекут ложность соответствующего высказывания. Применительно к поэтическим высказываниям, как было показано еще Аристотелем, речь идет о различающихся в модальном отношении описаниях мира: «Историк говорит о действительно случившемся, а поэт – о том, что могло случиться в силу возможности или необходимости» [Аристотель, 1957, с. 67].

      Аналогичный подход следует применить и к ПД, положив в его основу некоторые ключевые положения модальной семантики (семантики возможных миров). Однако если применительно к поэтическому языку такие описания можно считать достаточно укорененными, то применительно к ПД идеи модальной семантики до сих пор остаются без применения, хотя попытки их применения в достаточной мере показали свою эффективность [ср.: Золян, 1994; 1996; 2012; Zolyan, 2015]. В связи с этим, несколько отвлекаясь от основной проблематики, приведем основные понятия формальной семантики возможных миров. Мы основываемся на ставшей классической логико-семантической экспликации С. Крипке – как модальностно стратифицированной области интерпретации, когда языковое выражение интерпретируется относительно различных моделей (возможных миров) [Крипке, 1981, с. 28–29].

      Модельная структура – это множество связанных некоторыми отношениями достижимости миров, или – что то же самое – некоторый мир и заданные в нем отношения модально-семантического «перехода» к другим мирам. Из некоторого универсума возможных миров выбираются входящий в это множество некоторый «отмеченный мир» (мир текста?)23 и множество достижимых из него миров. Подобная структура может рассматриваться как формальная структура политического дискурса. Как и язык, одни и те же механизмы могут обслуживать различные идеологии и политические дискурсивные практики24. Различия между разными типами ПД («демократический», «авторитарный», «левый», «буржуазный» и т.п.) будут относиться уже к содержательной интерпретации и перформативной

22

Так, в детской повести Дж. Родари «Джельсомино в стране лжецов» описывается страна, где запрещено говорить правду. Однако это не мешает ее жителям адекватно интерпретировать новости, которые они узнают из газеты «Образцовый лжец».

23

С. Крипке употребляет термин «реальный» (хотя и в кавычках), чаще используют термин «актуальный». Это, видимо, оправданно для большинства текстов. Однако далеко не для всех – и не только художественных, но и для юридических, политических, исторических и др., применительно к которым мы предпочитаем менее обязывающий термин – не «реальный», а «отмеченный» по тем или иным причинам мир, относительно которого определена система межмировых отношений. В случае дополнительных уточнений перспективным представляется использование разрабатываемого Д. Чалмерсом, Д. Льюизом, Р. Сталнакером и Д. Капланом в русле двумерной семантики (2D semantics) понятия «центрированного мира» (centered worlds) – мира, референция к которому ориентирована относительно говорящего в момент высказывания. Что касается понятия «актуального мира», то, применительно к дискурсу, вслед за Д. Льюизом целесообразно принять его «индексальное» понимание: актуальный отличается от других не физической природой, а тем, что он определяется такими координатами коммуникативного акта, как «я», «здесь», «сейчас» [Lewis, 1979].

24

Ср.: «…русский язык так же хорошо обслуживал русский капитализм и русскую буржуазную культуру до Октябрьского переворота, как он обслуживает ныне социалистический строй и социалистическую культуру русского общества» [Сталин, 1950, с. 6].