Политическая наука №4 / 2014. Массовый фактор в современной политике. Коллектив авторов

толкуют его по-разному: «обретение / осознание силы», «уполномочивание», «эмансипация», «обретение возможностей» [Чикалова, 2001, с. 94]. Все эти значения адекватны, но не равнозначны данному английскому термину, корнем которого является слово «power» – власть. Словари предоставляют дополнительные возможности для поиска его русских аналогов [Empowerment, б.д.]. Приведу только некоторые из них: «empowerment» – полномочие, доверенность; усиление влияния, наделение силой, расширение прав и возможностей, укрепление потенциала; содействие в достижении самостоятельности. В скобках чаще всего добавляется: перевод зависит от контекста. На сайте «Академик.ру» отмечается: «В глубинном значении слова “empowerment” лежит идея самостоятельности – обретения самостоятельной роли или содействия в достижении самостоятельности». Некоторые специалисты попутно уточняют, что в английском языке сосуществуют два понятия для обозначения русского термина «власть» – «authority» и «power». Первое связывается с представлением о власти как позиции в определенной структуре управления, второе – с реальным авторитетом, реальной способностью воздействовать на других, которой обладает далеко не каждый. В русской речи термин «власть» объединяет оба английских значения, не делая между ними никакого различия. И это не случайно, язык фиксирует реальность. Тем не менее В.Г. Ледяев, один из крупнейших отечественных специалистов по теории власти, сопоставляя семантические поля русского слова «власть» и английского «power», говорит об их совпадении в значениях «способность», «возможность», «господство» «преобладание», «доминирование». И на этом основании заключает: «Власть – это нечто, присущее субъекту; это потенциал, возможность, которая может быть реализована при определенных условиях» [Ледяев, 2001, с. 212].

      Учитывая все эти соображения, я бы предложила переводить термин «empowerment» на русский язык, ориентируясь на его корневую основу «power». В этом случае перевод может звучать как «обретение власти». Но поскольку устоявшегося русского перевода данного понятия все еще не существует, а мне не хотелось бы терять какой‐то из его глубинных смыслов, я решила использовать в этой работе англоязычный термин «эмпауэрмент». По сути, термин «эмпауэрмент» логически включается в ряд новых категорий анализа, пополнивших в последние десятилетия инструментарий политической науки. В их числе уже получившие признание понятия: политический менеджмент, политический маркетинг, политический пиар. По верному наблюдению С.Н. Пшизовой, «появление новых терминов стало ответом на потребности жизни и следствием того, что прежних категорий оказалось недостаточно для описания появившихся реалий. Содержательное наполнение новых понятий пока еще не устоялось, хотя научное сообщество и проявляет стремление разграничить термины, определиться с их содержанием» [Пшизова, 2013, с. 175].

      С аналогичными трудностями при переводе термина «эмпауэрмент» сталкиваются не только отечественные исследователи. Авторы недавно вышедшей во Франции книги «Эмпауэрмент: практика эмансипации»