Социологический ежегодник 2010. Коллектив авторов

связей, препятствовавших эмансипации новых общественных сил. Модерн появился на свет как намерение решительно порвать с наследием прошлого, высвободив в процессе «креативного разрушения» гигантский человеческий потенциал. Но при этом «проект модерна» являл собой единственную приемлемую альтернативу социальному хаосу, готовому воцариться на руинах некогда твердого «старого порядка». Закладка нового, еще более твердого монолита стала спасением от тотальной утраты всех опор и ориентиров. Поначалу не все получалось, и реализация нового проекта то и дело выходила из-под контроля, ставя под сомнение саму возможность достичь упорядоченного, транспарентного и предсказуемого состояния общества. Однако стремление к «определенности», под знаком которой родился модерн, со временем обеспечило ему наиболее блистательные победы. В своей первоначальной, «твердой» фазе модерн представлял собой не что иное, как долгий марш по направлению к порядку, к царству определенности и контроля (c. 130). Этот марш, важными вехами которого становились научные открытия и технические изобретения, в самом деле, обещал быть долгим, но ни в коем случае не бесконечным.

      Скрытой предпосылкой «твердого» модерна была уверенность, что контингентность и непредсказуемость событий и социальных процессов являются аномалией, которая в конечном счете может быть преодолена. Цель изменений состояла в том, чтобы привести мир к состоянию гомеостаза, при котором никакие дальнейшие изменения более не понадобятся. Преобладала вера в то, что число проблем, с которыми сталкивается общество, конечно и что решение даже одной из них ведет к количественному сокращению генеральной совокупности проблем. Но внутри этого общего строя мысли сформировались и вступили друг с другом в решительную борьбу две противоположные концепции достижения идеала социального прогресса – капитализм и социализм. Сторонники обеих концепций взяли на вооружение триединый лозунг модерна «свобода – равенство – братство», но социалисты решительно обвиняли своих оппонентов, в первую очередь убежденных сторонников принципа «laissez-faire», в нежелании что-либо сделать для воплощения декларированного идеала. Регулярные кризисы перепроизводства и социальная несправедливость как результат систематической сверхэксплуатации наемного труда были главными пунктами инвектив социалистов. Альтернатива, предложенная марксистами, состояла в пролетарской революции.

      С течением времени, однако, перспектива «пролетарской революции» все более отдалялась. Отчасти это было связано с тем, что государство начало накладывать ограничения на возможности эксплуатации наемного труда со стороны собственников средств производства и вводить регулирование условий труда; немалую роль в этих процессах сыграла и борьба трудящихся в защиту собственных интересов. В результате предсказывавшаяся марксистами «пролетарская пауперизация» так и не материализовалась. Оказалось, что права и интересы трудящихся можно вполне эффективно защищать и в рамках капиталистического общества.

      На рубеже XIX–XX вв. социалисты стремились отреагировать на эти изменения различными теоретическими ходами, разрабатывая, в частности, концепты «рабочей аристократии», готовой поступиться интересами своего класса, или общей неспособности рабочих самостоятельно сформулировать последовательную программу классовой борьбы, отметающую все компромиссы в духе «тред-юнионистского