Раскол Русской Церкви в середине XVII века. Александр Владимирович Крамер

<12 мая так его назвали послы и 14 мая – он сам >. <…> Девятого августа Хмельницкий отправил в Москву новое посольство. Послы <…> везли с собой две грамоты. Одна из них была адресована царю, а другая – Никону. <…> Хмельницкий постоянно обращался к Никону, пытаясь разыграть религиозную карту, что свидетельствует о его осведомленности о состоянии дел при московском дворе и о том, какие силы могли реально повлиять на царя Алексея Михайловича. <…> Иоганн де Родес писал: “<…> Некоторые знатные господа очень противятся этому предприятию <то есть войне> и отсоветывают Его Царскому Величеству, и представляют ему, что легко зажечь пожар, но нельзя так же скоро его потушить; их Патриарх считает за трусов и изменников русской вере; в конце концов Его Царское Величество, кажется, держит Патриарху древко, а он сам навязывает на него знамя”. <…> Таким образом, в определении внешнеполитического курса Русского государства в середине XVII в. религиозный фактор сыграл решающую роль. Под влиянием этого фактора в элите русского общества происходило переосмысление места России в Европе. Была усвоена идея вселенской миссии русского царя, который выступал освободителем всех православных христиан от притеснений иноверцев»[139, с. 134–139].(Курсив мой – А. К.)

      23.10.1653 великий собор духовных и светских чинов России, поддержанный патр. Никоном (который и раньше письменно и устно поощрял планы Хмельницкого, подталкиваемого и патр. Паисием Иерусалимским), решил начать войну. Не случайно оба решения: 1) о начале войны против Польши и 2) о начале богослужебной реформы – были приняты в одном и том же году.