Теория невероятностей. Виктория Ледерман

Потому что в тот момент важнее всего будешь ты. Есть у тебя такой друг?

      Матвей молчал, глядя в сторону. И чего, спрашивается, привязался? Он что, всерьез думает, что Матвею интересно его мнение?

      Не дождавшись ответа, Олег Денисович сказал:

      – То-то и оно, что нет. Несладко тебе живется, а?

      – Да нормально мне живется! Лучше всех! – разозлился Матвей. – У меня есть все что нужно.

      – Да? А что тебе нужно? Когда ты себя чувствуешь счастливым?

      – Когда я в своей комнате, перед компом, и меня никто не трогает!

      Олег Денисович задумчиво потер переносицу. Матвей исподлобья наблюдал за ним. И чего он, интересно, добивается этим разговором? Или он считает, что Матвей тут же проникнется учительскими нравоучениями и впереди всех понесется на классный час или концерт?

      В коридоре нарастал шум голосов. Дверь распахнулась, показалась голова Белкина.

      – Олег Денисыч, мой дневник не у вас?

      Учитель поискал на столе.

      – Вот он, забирай. Как же ты весь день без дневника?

      – Да я бы его с удовольствием совсем потерял!

      – Стас, что там за шум? Это наши горланят?

      – Ну да. У нас тут сборный пункт. Ну вы же в курсе, что Юлия Павловна в больнице? Сейчас пойдем ее навещать, с Днем учителя поздравим.

      Белкин схватил дневник со стола и побежал к двери.

      – Ну отлично, молодцы. Подождите немного, я скоро Добровольского отпущу, – сказал Олег Денисович.

      – А он нам не нужен! – крикнул на ходу Белкин и выскочил в коридор.

      – Слышал? – учитель повернулся к Матвею. – Ты им не нужен.

      – И что? – фыркнул Матвей. – Они мне тоже не нужны. Я не баран, чтобы стадом ходить.

      – Понятно. Ты презираешь своих товарищей, с которыми учишься бок о бок уже седьмой год.

      – Я не презираю. Мне они по барабану. Я в них не нуждаюсь.

      – По барабану, значит… А если случится так, что тебе понадобится их помощь?

      – Чья помощь? Этих, что ли? – Матвей мотнул головой в сторону двери. – Белкина и Чернышова? Или, может, Ватрушкина?

      – Ты зря иронизируешь, – покачал головой Олег Денисович, – Ватрушкин добрый парень, отзывчивый. Просто немного рассеянный.

      – Немного рассеянный?! Он сегодня облил меня чаем, опрокинул ведро уборщицы, уронил на химии пробирку с реактивом и наступил на свои очки. И все это за три часа. Просто человек-катастрофа!

      – Мы говорим о тебе, Матвей, а не о нем. Проблемы у тебя.

      – Нет у меня никаких проблем. Вам просто не нравится, что я не хожу на всякие там мероприятия.

      – Дело не в мероприятиях, а в твоей жизни. Оглянись: вокруг тебя пустота. Нет ни интересных занятий, ни надежных друзей. Если убрать компьютер и интернет, у тебя вообще ничего не останется.

      – Да хватит вам, Олег Денисович! Вы ничего про меня не знаете!

      Олег Денисович пристально посмотрел Матвею в глаза. Тот ответил колючим взглядом исподлобья и хотел бросить еще что-нибудь резкое, но тут зазвонил лежащий на столе телефон. Учитель взял его в руки и встал из-за стола:

      – Не