Лот Праведный. Исход. Рамиз Миртаги оглы Асланов

Нахор нанял служанку, – отвечает Лот.

      – Она уже пришла? – заинтересованно спрашивает дед. – Где она?

      – Стоит у дверей.

      – Бина, займись девочкой! – приказывает дед. – А ты иди ко мне. Сядь сюда.

      Бина поспешно вытирает рот и бороду хозяина и выходит. Когда Лот садится рядом, Фарра шарит рукой по постели, пока не находит его руку.

      – Она хорошенькая? – спрашивает, беззубо улыбаясь, дед.

      – Ничего.

      – А я думал, она тебе нравится.

      – С чего ты взял? – удивляется Лот.

      – А разве не она приходила к тебе танцевать, вместе с сестрой?

      – Дед!..

      Лот вскакивает. Так значит, они все знали, значит, они намеренно наняли Табил?!.. Но дед цепко держит его за руку.

      – Лот, – говорит он неожиданно серьезно, – постарайся никогда в жизни не обижать женщин. Не говори о любви тем, кого не любишь. Но если кто-то полюбил тебя, будь милосердным. Женщина – лучшее создание, дарованное Богом человеку. Но у каждого мужчины может быть лишь одна женщина – та, что ему предназначена. А всех остальных мы должны просто жалеть. Ты понял меня?

      Лот молчит. Хорошо, что дед не может видеть, как пылают его щеки. Но дед видит все, хоть и слепой.

      – Не надо стыдиться своих желаний, – говорит Фарра. – Когда-нибудь ты страстно будешь желать того, чего не сможешь иметь ни за какие богатства. Так что не теряй времени – живи и радуйся!

      Ночью Лот долго не может заснуть. Он чего-то ждет. Но так и засыпает, не дождавшись.

      7

      Утром все было как обычно. Они завтракали с дядей во дворе. Табил не появлялась.

      – Я послал девчонку на базар, – сказал Нахор, словно угадав его мысли – Как она, Шира, справляется?

      Шира, прислуживающая за столом, лишь пожала плечами, посмотрев пристально на Лота.

      – Ты ее не очень обижай, – продолжил дядя. – Молодая совсем. И хромая в придачу. Пусть пока в комнатах убирает да постели застилает. Поняла?

      – Поняла – не дура, – буркнула Шира.

      Лоту послышалась в ее голосе скрытая обида – и он удивленно посмотрел на женщину. Было Шире лет пятьдесят. Лицо плоское, смуглое, в мелких морщинах. Женщина она статная, но фигура ее уже начала оползать толстыми складками на широкие бедра. Лоту трудно представить, что когда-то эта некрасивая женщина была желанной наложницей деда, была такой же юной и тонкой как Табил. Ему жалко Ширу: что с ней будет, когда дед умрет? Дадут немного серебра и отпустят, или же отправят в стан – стряпухой? Как она будет доживать свой век – одна, без мужчины и детей? А ведь все у нее могло сложиться иначе.

      После весь день Лот был рассеян: то не услышит обращенного к нему вопроса покупателя, то принесет другой товар, а ни тот, что просили. Дядя хмурился, что-то ворчал про себя, но замечаний племяннику не делал. Несколько раз Лот выходил из лавки, якобы по нужде, но лишь раз увидел Табил: она сидела рядом с Широй, взбивавшей палкой шерсть на расстеленной холстине, и о чем-то с ней оживленно переговаривалась, улыбаясь. Подойти было неудобно.

      Встретились они