Morbus Dei. Инферно. Бастиан Цах

арит на улицах Вены. Крики разносятся над городом и тонут в рокоте других голосов.

      ИХ голосов.

      Скоро они будут здесь. Наверное, так и должно быть, ведь это я навлекла на город ненастье.

      Шаги во дворе. Я спрячу книгу в доме. Быть может, он найдет ее. Если он еще жив.

      Они здесь… Господи, прости меня и не оставляй нас в этот трудный час.

Элизабет КаррерВена, 1704 год от Рождества Христова

      Abitus[1]

ТИРОЛЬ, 1704 ГОДОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

      Крестьянин повалился лицом в снег и хрипел, не в силах подняться. Удар пришел словно из ниоткуда. Не иначе, противник состоял в сговоре с дьяволом. А может, это сам дьявол явился за ним? Видит Бог, это было бы вполне заслуженно, подумалось крестьянину[2].

      Голова гудела. Сквозь шумную пелену он слышал, как завывает ветер в ветвях, хлопает дверь, распахнутая сильным порывом. Как кричат вороны в ненастном небе.

      «Падальщики», – подумал крестьянин.

      Не спешите улетать, тут будет чем поживиться.

      Затем – неторопливые шаги по мерзлой земле. Крестьянин зажмурился, его парализовал страх. Шаги затихли, противник стоял прямо над ним. Гнетущая тишина окутала все вокруг.

      Но ненадолго.

      – А ты и не чаял снова увидеть меня?

      Это голос. Спокойный, уверенный. Крестьянин хорошо его помнил, однако надеялся, что никогда больше его не услышит.

      – Ну, хватит валяться!

      Крестьянин с трудом перевернулся на спину. Снежные хлопья падали ему на лицо. Он медленно открыл глаза.

      И с трудом различил над собой три фигуры: какая-то девушка, старик – и он.

      Иоганн Лист.

      «Уж лучше бы рогатый», – простонал про себя крестьянин. Затем осторожно сел, потрогал ушибленный затылок, поднял на Иоганна глаза и прищурился.

      – Что тебе нужно?

      – Мои деньги.

      – Какие деньги? – Крестьянин украдкой нашарил короткий железный прут, висевший у него на поясе. – Не понимаю, о чем…

      И вновь он был застигнут врасплох, не уловил движения – левую ногу вдруг пронзила резкая боль. Крестьянин, испуганно вскрикнув, увидел нож, вонзенный в бедро, острый, как осиное жало. Он узнал этот клинок с украшенной рукоятью – даже держал его в руках в свое время… Крестьянин потянулся за ним, но противник оказался быстрее: он без труда выдернул нож и приставил к его горлу.

      – Нога заживет, горло – нет. Где мои деньги?

      Крестьянин зажал рану рукой. Кровь протекала сквозь пальцы и впитывалась в снег. Он всхлипывал, издавая неразборчивые звуки.

      Девушка шагнула к Иоганну.

      – Это и впрямь так необходимо?

      – Поверь мне, если б ты увидела то, что довелось увидеть мне, то потребовала бы его голову… Идите к саням, принесите вещи. Мы с ним скоро закончим.

      С этими словами Лист поднял крестьянина за шкирку, точно мелкого щенка, и потащил к двери. Через мгновение они скрылись в полумраке дома.

* * *

      Запах старого крестьянского дома сразу ударил в нос – застоявшийся воздух вперемешку с порченой едой и плесенью.

      Как тогда, в камерах.

      Иоганн невольно скривился.

      – Ты хоть раз проветривал эту дыру с тех пор, как я убрался отсюда?

      – Зачем? Так хотя бы болезни внутрь не попадут.

      Скривившись от боли, крестьянин заковылял быстрее, но Лист снова ухватил за шиворот.

      – Не так быстро! Спешка – мать всех пороков.

      Крестьянин замедлил шаг и послушно провел Иоганна по грязному коридору с грубо оштукатуренными стенами. Низкий потолок держался на мощных почерневших балках, двери в комнаты были закрыты. Окна, похожие скорее на бойницы, едва пропускали свет. Толстые стены заглушали всякий шум, и было тихо. Слишком тихо, подумал Иоганн. Гнусный запах и темнота навевали мысли о склепе.

      Одна из дверей оказалась открыта. Лист заметил в комнате простую кровать, застеленную свежим бельем.

      – Ты ждешь гостей?

      – Да. Французскую служанку, если ты не против.

      Иоганн перехватил нож.

      Крестьянин хмуро пожал плечами.

      – Раз в пару лет прибывает какой-то священник. Проводит ночь и идет себе дальше, черт его знает куда… Платит хорошо, так что я вопросов не задаю.

      – Чтобы кто-то живым ушел с твоего двора, это что-то новое… – Иоганн мрачно улыбнулся. – Не считая меня, конечно.

      Крестьянин взглянул на него с недоумением.

      – Что ты хочешь этим…

      Лист грубо толкнул его в спину.

      – Шагай дальше, так хоть врать не придется.

      Крестьянин прошел на кухню без окон, где пламя в открытом очаге служило единственным источником

1

Здесь: Уход (лат.).

2

Здесь и далее: о всех более ранних событиях подробно рассказано в романе Б. Цаха и М. Бауэра «Morbus Dei. Зарождение».