Красные озера. Лев Протасов

внутри, хоть завтра залазь в кабину да породу дроби. Каково, а?

      Примерно на середине этой речи Тома, успевшая перемыть посуду, вернулась и встала позади мужа. Услышав, о чем именно толкует Петр, она невольно вздрогнула, положила руки ему на плечи и нежно пропела в самое ухо:

      – Петенька, успокойся.

      – Не трожь! – крикнул Радлов с такой силой, что его полные щеки затряслись. Тамара на миг остолбенела, не вполне понимая, что сделала не так, потом отстранилась, оглядела сидевшую за столом тушу с оттенком презрения, махнула рукой и ушла.

      – Зачем ты так? – спросил Лука с явным укором. – Беспокоится ведь, добра тебе желает…

      – Нет. Она думает, будто я помешался, как и ее мать.

      – Согласись, ты говоришь вещи, в которые трудно поверить. Машинами теми лет двадцать никто не пользовался, в селении, наверное, каждый гуляка видел, что там давно металл от влаги гнить начал, ржавчина в иных местах насквозь проела. А тут… как новенькие, разве может такое быть?

      – Сходи туда вечером, коли не веришь. Посмотри сам.

      – Да уж схожу, но ты постарайся не срываться ни на ком, ладно?

      – Пожалуй, погорячился, – последовала недолгая пауза. – Тревожно мне очень. Они там что-то делают. Что-то делают без меня.

      – А даже если и делают, ты как управляющий свою утерянную долю отобьешь. Заработаешь, а может, кое-что напрямую в свой карман положишь – ради справедливости, все не без греха.

      – Кажется, я уже объяснял, что завод, а точнее, капитал и недра, завода-то никакого нет.., – Петр немного сбился, запутавшись в собственных неспокойных мыслях, которые шпарили внутри головы быстрее его медлительной речи. – О чем я? Да, одним словом, недра никому не принадлежат фактически. Их нельзя использовать без согласия владельцев, владельцы же никакого согласия никогда дать не смогут, из могилы-то. Моя доля списана в пустоту, а даже если и передана кому-то – она незначительна, ее обладатель опять-таки ничего строить не уполномочен. То есть там не может никто ничего делать, понимаешь? И, однако же, что-то происходит, машины новые пригнали.

      – Что ж, по-твоему, мертвецы решили медь добывать? Ну, повеселил! – Лука рассмеялся от подобной нелепости и с шутливыми нотками добавил:

      – Не пугай на ночь глядя.

      – А ведь верно! – спохватился Радлов. – Почти ночь. За окном совсем стемнело.

      За окном и правда царила мгла. Она незаметно опустилась на тихое селеньице, заполнила собой все пространство между обрывами, темными щупальцами заползла в каждую расщелину, черным одеялом расстелилась по неровной поверхности озера.

      – Расходиться пора, – протянул хозяин дома и поднялся на ноги, чуть не опрокинув стол. – Ты с сыном-то побеседуй, хочет, пусть приходит ко мне работать. Или без Лизки едет.

      – Думаю, мы к этому разговору еще вернемся, – ответил Лука.

      Затем они попрощались, причем прямо на втором этаже – Радлову с его внушительными габаритами лишний раз ходить по лестнице