Сборник лауреатов премии Владимира Набокова. Том 1. Сборник

этого. Натали беременна, я мечтал об этом все эти годы. А ты, Лили… То, что я понял прошлой ночью, я не смел принять, но и не считаю возможным отвергнуть, отчитывая тебя, как свою дочь, которая ведёт себя не так, как нужно. Я вижу в тебе твою маму, когда мы впервые встретились, и я ловлю себя на мысли, что забываю, с кем я нахожусь и кого я люблю. Я боюсь говорить с тобой об этом, чтобы не подать тебе напрасные надежды, но и боюсь ранить тебя, внушив, что ты недостойна чувств, которые на самом деле я испытываю к тебе. Я мог бы спросить сейчас, какой выход ты сама видишь для нас двоих из этой ситуации. Но это жестоко – сваливать на тебя ответственность за решение, которое даже я принять не в силах, со всем своим пониманием, возрастом и опытом. Мне остаётся лишь надеяться, что всё само станет на свои места. И я надеюсь, что после этого разговора ты не станешь ненавидеть меня больше, чем за десять минут до него.

      Я опустила голову и улыбнулась от его улыбки, с которой он произнёс последнюю фразу, а затем почувствовала, что глаза застилают слёзы, но внутри у меня больше не было ни ненависти, ни боли, ни обиды. Меня провожал он. И, хотя он не просил меня остаться, я знала, что это уже не то прощание, которое разбивает. Это прощание было спасением.

      Наш разговор подходил к концу. Да, проводы на вокзале оказались не такими, как я себе представляла за ужином накануне отъезда. Я поняла, что исчерпала эту историю. У меня не было повода таить обиду: все точки были расставлены. Мишель был рядом, мне нечего было желать. А что будет дальше, я не знала. И в тот момент не думала об этом. Я настолько привыкла к его присутствию, что тогда, наверное, ещё не осознавала, что действительно уезжаю. Одна.

      Мне казалось, что наша встреча длилась пару мгновений, но когда я вошла в поезд, он почти сразу тронулся, хотя я ещё даже не дошла до своего купе. Я остановилась прямо в проходе и прилипла к окну. Мишель смотрел на меня. Мне вдруг показалось, что мои виски сжимает железный обруч, выдавливая из меня слёзы, которые я хотела скрыть. Я силилась отвернуться, но боялась, что, если двинусь с места, я просто рассыплюсь на части. На детство и настоящее, на воспоминания и мелькающее будущее, на сердце и голову, у которых сейчас не было ничего общего. Меньше, чем через минуту взгляд Мишеля уже оставался только в моей памяти, а он остался на перроне моей прошлой жизни.

      Я не помню, как дошла до купе. Билеты, документы, предложение выпить чаю от проводницы… Наверное, было так. Я не помню.

      Ночь. Я прижала к себе руку, которой прикоснулась к рубашке Мишеля, а он поцеловал мои пальцы перед тем, как я вошла в вагон. Никогда я ещё не чувствовала себя такой взрослой. Никогда я ещё не принимала решения, от которого зависела моя судьба. Никогда ещё я не шла вперёд, когда на другом конце пути не было человека, которого я знала всю свою жизнь. Я уснула, зная, что в эту ночь он будет принадлежать только мне.

      Я проснулась в девять. Россия осталась позади. В семь утра мы проехали Минск, я пожалела, что проспала. «Ладно, на обратном пути постараюсь не пропустить», – подумала я и усмехнулась. Когда это теперь будет? А что, если я больше никогда не вернусь? Что, если со мной что-нибудь случится?

      Сознание