Оборотень, или Последняя гастроль Артиста. Сергей Георгиевич Михайлов

Кондратьевич? Он принял такое деятельное участие в расследовании убийства, развил столь бурную деятельность, что, думаю, принесёт пользу и сейчас.

      – Мячиков… – задумался Щеглов, весь утонув в облаке табачного дыма. – Зря, конечно, ты рассказал ему обо мне, теперь он и сам без труда поймёт, кто я на самом деле. Впрочем, твоей вины здесь нет… Это он сообщил тебе об аресте Хомякова?

      – Да, он, – удивился я. – А какое это имеет…

      – Пока никакого. Просто хочу составить себе портрет человека, которого намерен завербовать, – так, кажется, это звучит в лексиконе шпионских детективов? Ещё один вопрос: он показывал тебе свой пистолет? – Я ответил, что да, показывал; Щеглов, похоже, ответом остался доволен. – Что ж, Максим, я был бы рад обрести ещё одного верного помощника в этом сложном и опасном деле. Так ему и передай. При случае сведи меня с ним, будь так добр, и лучше, если этот случай представится как можно быстрее.

      – Обязательно! – обрадовался я. – Обязательно сведу! А хотите, прямо сейчас? Я как раз собирался заглянуть к Григорию Адамовичу вечерком, он наверняка ждёт меня.

      – Отлично, Максим, – согласился Щеглов, – я жду его здесь. Кстати, ты не очень будешь возражать, если я поселюсь в твоём номере?

      – Да я сочту это за великое счастье, Семён Кондратьевич! – воскликнул я, ничуть не кривя душой.

      – Я так и думал, – лукаво сощурился он, – когда объявил директору о своём желании поселиться именно в этом номере.

      – Позвольте, Семён Кондратьевич, – в недоумении спросил я, – а откуда вы узнали, в каком я номере?

      – Вот-вот, – улыбнулся он, – именно такими незатейливыми фокусами и покупают доверчивых читателей коварные авторы детективных романов. А всё проще простого: будучи в кабинете директора, я бросил всего лишь один-единственный взгляд на книгу регистрации отдыхающих, которая в тот момент лежала на его столе и была открыта на нужной мне странице. Теперь ясно?

      – Ясно.

      6.

      Мячикова я застал в той же позе, в какой оставил его перед ужином. Он был бледен и выглядел неважно. Желая как-то расшевелить и приободрить его, я сразу же выложил ему всё, что со мной приключилось в последние два-три часа, а напоследок объявил о предложении великого сыщика Щеглова сотрудничать с ним. Мой рассказ подействовал на него ошеломляюще. Мячиков побледнел ещё больше и до крайней степени разволновался. Он судорожно тёр лоб и растерянно бормотал:

      – Такая ответственность, такая ответственность… Не знаю, справлюсь ли… А что он сказал по поводу моего пистолета? Не грозился привлечь?.. Ну слава Богу…

      Наконец он собрался с духом и сказал:

      – Я чрезвычайно польщён возможностью сотрудничать с таким человеком, как капитан Щеглов, и бесконечно благодарен вам, Максим Леонидович, за вашу рекомендацию. Пойдёмте к нему, я готов предстать пред его грозные очи.

      Туман дымовой завесы надёжно скрывал Щеглова от наших взглядов, и мы не сразу обнаружили его на фоне тёмного ночного окна.

      Я