Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945. Эрих Куби

корреспондента все время нашептывали в мое свободное ухо вопросы и подбивали меня использовать непечатные оскорбления. Что я отказался делать. Слушайте, ведь я могу показать вам, что именно я сказал Геббельсу».

      Говоря это, Виктор Боев достал из бумажника слегка выцветший лист бумаги.

      «Это запись, которую вы тогда сделали?»

      «Нет, это мой служебный рапорт. Понимаете, оба корреспондента бросились писать очерк и отправлять его. Через них и расползлась новость, что кто-то разговаривал с Геббельсом по телефону, и история дошла до генерала Богданова (имеется в виду командир 2-й гвардейской танковой армии С. И. Богданов, в 1945 г. ставший маршалом бронетанковых войск). Всего через полчаса после разговора ко мне прибывает курьер с приказом написать «расписку» – что соответствует на русском «квитанции в получении», а не «рапорту». В данном контексте это слово звучит бессмысленно. Курьер был родом откуда-то из провинции и, возможно, что-то перепутал. Тем не менее я озаглавил свой рапорт, который лежит перед вами, словом «расписка», поскольку об этом просил меня курьер. В конце концов, солдат должен выполнять то, что ему приказано. Я напечатал все на машинке и впоследствии получил обратно оригинал. Думаю, вы понимаете, почему я храню его. Богданов пришел в ярость; он и другие командиры считали, что я упустил великолепную возможность обсудить условия капитуляции. От наказания за содеянное меня спасло только произошедшее вскоре быстрое продвижение наших войск».

      Но пусть рапорт говорит сам за себя:

      РАСПИСКА

      Настоящим я, согласно распоряжению начальника оперативного отдела штаба, представляю рапорт по поводу телефонного разговора, который имел с др. Геббельсом:

      Г.: Говорит др. Геббельс.

      В.Б.: Я – русский офицер. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

      Г.: Пожалуйста, продолжайте.

      В.Б.: Как долго вы собираетесь удерживать Берлин?

      Г.: Несколько… (дальше неразборчиво).

      В.Б.: Несколько чего? Недель?

      Г.: О нет. Месяцев. Почему бы и нет! Ваши люди защищали Севастополь девять месяцев. Почему мы не можем сделать то же самое в нашей столице?

      В.Б.: Еще вопрос. В каком направлении вы собираетесь бежать из Берлина?

      Г.: Этот вопрос слишком оскорбителен, чтобы отвечать на него.

      В.Б.: Только помните, что мы найдем вас даже на самом краю земли. И что у нас приготовлена для вас виселица.

      (В трубке слышится несколько голосов.)

      В.Б.: Больше не желаете меня ни о чем спросить?

      Г.: Нет. (Вешает трубку.)

      От переводчика: Роман Кармен, один из тех двух корреспондентов и инициаторов телефонной выходки, подает эту историю несколько иначе.

      «…Одним из самых тяжелых этапов борьбы за Берлин были бои по форсированию канала Берлиншпандауэршиффарте. Вчера он был форсирован, и сегодня танки генерала Богданова подошли к реке Шпре… Эту корреспонденцию я пишу в одном из домов рабочего поселка Зименсштадт.