Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945. Эрих Куби

из-за обстрела средними орудиями, то конец мог быть не за горами. И действительно, советские танки 9-го корпуса уже входили в пригороды. Приближаясь, танкисты видели по сторонам дороги новые вывески: «Берлин – город дьявола!»

      Будет справедливым сказать, что в мемуарах их военных руководителей нет того самовосхваления, которое мы находим в воспоминаниях немецких генералов, которых, похоже, подстегивала острая потребность хоть чем-то компенсировать две проигранных войны.

      Вот воспоминания командира русского танкового корпуса: «Вот оно, логово фашистского чудовища! Город, где вынашивались безумные планы уничтожения народов Европы. Первым шел танк Плеханова. На углу Франкфуртерштрассе экипаж уничтожил фашистское противотанковое орудие и остановился. Водитель, сержант Ф. Н. Самотес, открыл люк, и Плеханов выбрался наружу. Люди в благоговении окружили советскую боевую машину. Раздались крики: «Добро пожаловать, дорогие товарищи! Наконец-то наши танки!», «Да здравствует Россия!». Русские юноши и девушки, угнанные в гитлеровское рабство и теперь освобожденные Красной армией, бросились к нашим солдатам-освободителям. Они осыпали их всем, что смогли найти, – цветами, сладостями, фруктами, пивом. «Простите, товарищи, но у нас нет времени на остановки», – крикнул им Плеханов. И наши танки покатили дальше».

      Глава 6. На берлинском фронте

      24 апреля, полностью окружив Берлин[38], русские приступили к последнему акту. В честь героев Берлина в Москве был произведен салют из двадцати орудий. (Когда русские и американцы пожали друг другу руки близ Торгау, Москва устроила салют из целых двадцати четырех орудий в честь 1-го Украинского фронта.)

      Слово «Салют» стало кодовым словом двух массированных налетов 1486 самолетов советских ВВС 25 апреля. С того момента и далее в небе Берлина господствовали русские, а американцы и британцы оттуда убрались.

      Советской армии потребовалось время с 16 по 24 (25. – Ред.) апреля, чтобы замкнуть кольцо вокруг Берлина. Кольцо не везде было одинаково плотным; самое слабое его место находилось там, где соединились передовые части двух фронтов, то есть западнее города. Многочисленные части Жукова растянулись с северо-востока на юго-восток; на юге находился фронт Конева, который в то же время двигался в соответствии с приказами Сталина. Однако на севере и северо-западе, за мостами через Хафель, ситуация оставалась запутанной, по крайней мере в течение нескольких дней, так что кольцо оказалось, так сказать, дырявым. Кто бы ни желал вырваться из ловушки – или, точнее, кто имел разрешение на прорыв или шел на риск быть казненным за дезертирство, – именно здесь испытывали свою удачу.

      Находясь в Москве, я имел удовольствие познакомиться с Виктором Боевым, редактором агентства «Новости». Боев, прекрасно говорящий по-немецки, поведал мне о более чем необычном случае, произошедшем с ним, когда он, молодой лейтенант, вошел в Берлин вместе с 22-м танковым корпусом. Да, это было 26 апреля, он абсолютно в этом уверен, поскольку у него есть подтверждающий это документ.

38

Берлин был окружен 25 апреля, когда западнее Берлина в районе Кетцина соединились войска 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта и войска 2-й гвардейской танковой и 47-й армии 1-го Белорусского фронта.