Единожды согрешив. Или недетское кино. Стас Канин

ты тут богом не прикидывайся. Откуда у тебя столько спермы возьмётся.

      – Есть секрет…

      – Ты что месяц не трахался?

      – Почему не трахался… Трахался два дня назад. Мы с…

      Ещё бы мгновение, и прозвучало бы имя Лили, но что-то щёлкнуло в голове Имрэ и эхом разнеслось в пустоте – «молчи, дурак», и он замолчал.

      – Ну так с кем ты трахался, герой?

      – Да с одной… Вы не знаете…

      – Смотри, не сможешь нормально кончить, гонорар не получишь, – максимально сурово, но не сумев сдержать улыбку, произнёс Иштван.

      – Смогу, – ответил Имрэ, и тоже пошёл одеваться.

      Часы, заведённые на 19.00, заиграли свою писклявую мелодию, давая команду к началу. Лили вышла из спальни. Ярким светом, который излучали тайком вывезенные со студии софиты, было залито пространство, подготовленное для съёмки. В течение всего предыдущего дня Иштван превращал освобождённую от лишней мебели комнату в изысканный киношный интерьер, в котором главную роль должна была сыграть огромная кровать.

      – Вот этот сексодромчик, – восторженно произнёс Имрэ, присвистнув в начале.

      – Есть где развернуться, – подхватила настроение Лили.

      – Ну что, начнём? – деловито то ли скомандовал, то ли спросил Иштван.

      – Начнём, – ответили в один голос новоиспечённые актёры.

      И они начали… Цокот камеры смешался с приглушёнными стонами Лили, которая старалась, изо всех сил сдерживая рвущееся наружу возбуждение. Она готова была разорвать Иштвана на куски, когда он зловещим шёпотом кричал «стоп», выключал камеру и начинал что-то советовать, делать замечания или поправлять растрепавшиеся волосы. Это было похоже на вселенский облом, но после третьего или четвёртого дубля она начала постепенно привыкать к вынужденным паузам. Иштван со своей стороны тоже понимал, что этими остановками он сбивает с ритма и рушит и без того хрупкий настрой начинающих актёров, понимал, что они переживают, что у них мандраж, но по-другому было невозможно добиться идеальной сцены. Что такое идеал, он и сам толком не знал, но, непонятно как, чувствовал.

      Казалось, что ему удалось снять почти всё, что хотелось, и главным объектом, которому Иштван уделил максимальное количество внимания, была фантастическая вагина Лили. Она стала его главной героиней. Это могло показаться обидным для самих актёров, но он так решил, давно влюбившись в неё, и захотел влюбить в это чудо всех, кто когда-либо увидит его фильм. Он даже придумал ему название – «Вагина для Монти». Но для того, чтобы впечатление было ещё большим, Иштван во время одной из вынужденных пауз в съёмке предложил Лили побрить волосы между ног.

      – Ты что, с ума сошёл, – возмутилась она, – я никогда это не делала… Никто этого не делает.

      – Ну кто-то же должен быть первым, – спокойно и с расстановкой начал аргументировать он. – Ты же брешь подмышки? Бреешь. А ведь ещё несколько лет назад об этом даже подумать никто не смел, а теперь отращивать там волосы считается дурным тоном. Вот тебе новенькая