Gothic love II. Крионика. Скотт Адамс

я не так сказал? – спросил Женя у Рейма, когда они остались наедине.

      – Я вот вообще не разделяю этой идеи семьи, детей. Зачем? Кому? И отец туда же: «продолжение рода», «потомки», а сам только-только семью в полном составе снова обрел. Оно ему надо было? Думаю, было бы надо, давно бы вернулся – или не уходил из семьи вовсе.

      – Ром, ну он тоже не святой…

      – Оно и видно! – перебил брата Рейм. – Нет, чтобы жить в свое удовольствие, делать что-то полезное в этом мире, заниматься творчеством, стать незаменимой частицей механизма, остаться в истории.

      – Ну, я смотрю, ты с высоты своих лет много в этом понимаешь, – посмеялся Женя.

      – Я не о себе, я об обществе в целом: потомство им подавай, а кому оно нужно? Работать на автомойки за три копейки? Или что?

      – Ну, это уже кто на что выучится, а так ты лишаешь себя… – Женя замолчал.

      – Чего?

      – Обеспеченной старости. Кто тебе воды подаст, когда совсем состаришься?

      – То-то я смотрю на бабушку, много ей кто воды из нас всех подает. Мы тут – она там на пенсию свою живет, о какой обеспеченной старости идет речь? Это что получается, дети – вклад в нашу счастливую старость? Потом проценты в виде стаканов с водой будем получать?

      – Дивиденды, – сказал Женя, улыбнувшись.

      В этот момент с кухни вошли родители. Отец очень галантно проводил Наталью Семеновну до ее стула, отодвинул его и предложил сесть, затем вернулся к своему месту и продолжил ужин.

      – Что мы пропустили? – спросила мать.

      – Мы с Реймом только что выяснили, что он еще не готов заводить семью, – сказал Женя.

      – Ты, я смотрю, давно готов. На каком месяце Екатерина? – спросила мать.

      – На седьмом, – ответил Женя.

      – Ну что с ним делать, Игорь? – на глазах матери снова появились слезы.

      – А что? Как я и сказал, поможем молодой семье. Она же в твоем подчинении, Жень? – Женя аж глаза выпучил.

      – Ну что ты удивляешься? Я понял, о какой Екатерине ты говоришь. Твоя секретарша? Ее заявление на декретный отпуск в том месяце оформляли.

      – Какая пошлость! – вырвалось у Рейма.

      – Рома! – удивилась мать, но в душе, видимо, была согласна с высказыванием сына, просто не могла сама это произнести. Она взялась за голову, затем откинула выбившиеся пряди назад.

      – Ты ее хоть любишь? – спросила Наталья Семеновна.

      – Мам, а ты спроси у него: он знает, что это такое? – снова высказался Рома.

      – Лучше помолчи, – сказал Женя.

      – Нет проблем, – сказал Рейм и встал со своего места. – Меня что-то тошнит, пойду прилягу.

      Глава II

      Когда рушится мир

      Рома не спал всю ночь, жалея, что пришел домой, а не поехал к Шабрири и Герману. Он все думал, что они – наглядный пример любви, искренней, чистой и настоящей. Шабрири и Герман не раз говорили, что разделяю взгляды «чайлдфри», может, это их влияние так подействовало на Рейма, что он взял его за основу