Планета Афон. «Достойно есть». Мигель Severo

если ты говоришь про двадцатый год, то какой это развал? При этом Сталин восстановил страну почти в границах Российской империи, так что…

      – Что значит «почти восстановил»? А если бы ты жил в Польше или в Финляндии и сейчас оказался бы подданным другого государства, то так же бы думал и говорил? А геноцид армян в Западной Армении и потеря её после Первой мiровой войны? Это не в счёт?

      Юрий Владимирович немного впал в ступор. Несмотря на почти тридцатилетний стаж работы, основные понятия были заучены им по советским лекалам. А до истины, как мы теперь знаем, в них так же далеко, как до созвездия Андромеда. Но это не вина, а беда наших учителей, что они вбивают в головы юного поколения извращённые понятия.

      – Помнишь, что ответил Сталин на вопрос Черчилля? Самая страшная катастрофа двадцатого века для России – это коллективизация сельского хозяйства! Потому что она разрушила патриархальный уклад в стране, она разрушила семью! А без крепкой семьи не бывать и крепкой державы. Тем более империи, в которой русские как раз титульная нация.

      Ступор сменился минутой молчания и выпученными глазами. После чего брат George привычно потянулся за сосудом с терпкой влагой и так же молча наполовинил мензурки. Произносить заупокойную речь не хотелось ни ему, ни мне, поэтому мы без комментариев осушили бокалы и осадили виноградиком. Не рассчитывал, видимо, Юрий Владимирович встретить в моём лице столь осведомлённого оппонента. А на что же тогда рассчитывал?

      – Ты мне лучше скажи, – тут уже у меня сработал автопилот, – тебя во всей этой затее с организацией детско-юношеского отдыха волнует вопрос коммерции или…

      – Меня прежде всего волнует вопрос будущего страны, – ответил он как по нотам.

      – Похвально! Вообще-то этот вопрос в той или иной степени волнует всех. Разве что кроме бомжей, ну так это деклассированный элемент, что с него возьмёшь, кроме вшей?

      – Бомжи тоже люди, – подчеркнул брат George, – такие же, как и мы, только бездомные.

      – Это верно, но речь сейчас не о них. Не будем уходить от темы, – автор этих строк предложил оппоненту разлить по новой. – Просто я веду вопрос к тому, что детей нельзя отрывать от семьи. Времена трудокоммун и всевозможных лагерей канули в Лету. Лагерное сознание нужно выжигать из людской психики калёным железом, а ты хочешь его опять возродить.

      – Не я хочу, как ты не поймёшь, сама жизнь этого требует, – Юрий Владимирович с таким остервенением опрокинул свою дозу, не чокаясь, что мне стало аж не по себе.

      – Да ты не трать нервы понапрасну, они тебе ещё пригодятся, и не раз.

      – Просто у нас разговор ни о чём, – возразил брат George с какой-то отрешённостью.

      – Знаешь, почему у меня часы японские? – я показал ему свой хронометр «Сейко» на запястье, которому не страшны морские волны. – Машина японская, компьютер японский…

      – Ну и почему же? Поделись с ближним, – произнёс он с какой-то затаённой обидой.

      – Потому что в Японии, прежде чем что-то строить или создавать, сначала думают, просчитывают,