Потому что я тебя люблю. Гийом Мюссо

из окна был потрясающим. А здесь, внутри, все строго, без излишеств. На металлической полке – две скульптуры в стиле Джакометти[14] словно устремлялись в пространство, на стене – монохромная картина Роберта Римана[15], вызывающая недоумение у тех, кто видел в ней только белый квадрат. А Коннора полотно завораживало своими почти неуловимыми колебаниями света.

      Догадаться о невидимом, видеть за гранью вероятного…

      Это и есть суть его профессии.

      Со стаканом в руке доктор просмотрел несколько снимков на экране своего ноутбука. Это была подборка церебральных рентгенограмм, представляющая участок мозга одного из его пациентов. Каждый раз, наблюдая подобные изображения, Коннор изумлялся.

      Страдание, любовь, ощущение счастья или несчастья – все происходило там, в тайнах нашего мозга, среди миллиардов нейронов. Желание, память, страх, агрессивность, мысль, сон зависели не в последнюю очередь от выделения организмом различных химических веществ, нейротрансмиттеров, призванных переносить послания от одного нейрона к другому. Увлеченный последними достижениями науки о мозге, Коннор был одним из первооткрывателей анализа биологических причин депрессии. Исследование, которым он занимался, показывало, например, что если у пациента укороченная форма передающегося по наследству гена, то он предрасположен к депрессии или самоубийству. Люди с рождения предстают неравными перед лицом жизненных испытаний.

      Но Коннор не мог решиться следовать только этому генетическому детерминизму. Убежденный в том, что психика и биология тесно связаны, молодой врач постоянно стремился расширять свои познания в двух областях: психологии и неврологии. Конечно, генотип диктует нам, но на протяжении всей жизни мозг может перепрограммироваться под влиянием эмоциональных и любовных отношений.

      Во всяком случае, его кредо было таковым: ничто и никогда не является предопределенным.

      Врач одним махом проглотил порцию виски, надел пальто и вышел из кабинета.

      В здании располагался пятизвездочный отель, несколько ресторанов и джаз-клуб. Со всех этажей раздавались радостные возгласы, они еще более подчеркивали одиночество психолога. В лифте Коннор открыл висящую на плече сумку, чтобы проверить, не забыл ли он истории болезни, которые хотел изучить дома на следующий день. Через два дня у него сеанс коллективной психологии. Для эффективного проведения такого рода терапии требовалась тщательная подготовка.

      Мак-Кой вошел в подземный паркинг, доступ в который был возможен только через процедуру распознавания сетчатки глаза. Он пригнулся, чтобы отсканироваться, затем добрался до машины, сверкающего купе «Астон-Мартин» серебристого цвета.

      Одно нажатие на ключ – и болид открыт, и вновь можно вдохнуть запах кожи. Он положил сумку на пассажирское место и выехал из гаража, который выходил на Коламбус-серкл[16]. Снег продолжал падать крупными хлопьями, и дорога становилась скользкой. Коннор доехал до авеню Америк[17] в направлении ТриБеКе

14

Джакометти – швейцарский скульптор, живописец и график (1901–1966). Один из крупнейших мастеров XX в.

15

Роберт Риман – американский художник-авангардист, известен своей серией «Белая линия».

16

Коламбус-серкл – одна из самых известных площадей Манхэттена.

17

Шестая авеню – более распространенное название этого проспекта в Нью-Йорке, на Манхэттене. Официальное название – авеню Америк (Avenue of the Americas) – непопулярно среди местных жителей.