Удачная охота. Павел Кузнецов

Некоторые в то же дерьмо превращаются, а другие… Я тут целую теорию построил, что обычно у магов из-под шелухи самомнения проступает. Вот веришь, нет, а я с одного взгляда могу определить, чего он стоит. С солдатами то же самое, но с ними и у тебя то же, да и избалованы они куда меньше магов. Дерьмо в людях надоело, Курт. Оно в половине душ клокочет и пузырится. Хочу просто лес и ни одной твари рядом. Только животные. Не подпишешь, плюну, в отставку подам. В родовое гнездо подамся. Буду интриги крутить и романы заводить. Ухлопаю на дуэли нескольких недоносков, магов погоняю, а там глядишь, что и решу.

      – Эк тебя проняло… – на меня теперь смотрел не молодой человек, а такой же, как я, побитый жизнью волчара. Только заматеревший, определившийся со своей… стаей, что ли. – Давай своё прошение. Нормальные офицеры нам нужны, ты с отставкой не спеши.

      – Вот-вот. Я же говорю – карьерист. Уже от имени Империи разговариваешь. Завидую я тебе: всё для себя решил.

      – Дурак. Это тебе завидовать надо. Решишь – пути назад уже не будет. Затянет, пикнуть не сможешь. А так – когда всё ещё впереди – лучше всего. Стоп! – капитан прочитал, наконец, текст моего прошения, и его глаза поползли на лоб. – Собираешься ЭТО направить императору? Да он тебя за такую наглость сам разжалует, не успеешь в отставку уйти! Или это такой изощрённый способ уволиться? Зачем ты в прошении-то про охоту пишешь?!

      – Не кипятись, Курт, я предпочитаю быть честным со своим Императором. Не тебя же будут разжаловать, если что? Жалко тебе, что ли для боевого товарища?

      – Ладно, ладно, уговорил. Вот, – капитан протянул мне засвидетельствованный им документ. – Только как ты будешь отправлять его в императорскую канцелярию? У нас же опять нового мага прислали, он гусем ходит, ни с кем не говорит, даже ко мне только по форме обращается.

      – Как обычно, приведу ему железные аргументы, – я с любовью потрогал парные мечи за спиной. Их гарды торчали не вверх, как носят всякие пижоны, а снизу, аккурат под ладонями. Обёрнутые кожей рукояти ответили приятной теплотой, готовые поддержать любое праведное начинание. – Ради отпуска я, так и быть, тряхну стариной.

      – Ну, дерзай. Удачи тебе, Вереск! Твоя настырность всегда меня восхищала, может и здесь чего добьёшься. Только про отставку никому не заикайся: плохая примета.

      – Поменьше слов, побольше дела. Начинай готовиться к грандиознейшей пьянке.

      – Когда?

      – Думаю, через пару дней всё и решится.

      – А если нет?

      – Тогда всё равно пьянке быть, только с горя, – грустно ответил я, заглядывая в глаза товарища.

      – Сразу бы так, а то надоели ему, понимаешь, пьянки. Напьёшься, вся эта дурь из головы живо вылетит. Ладно, проваливай.

      Когда лейтенант вышел, капитан поднялся, подхватил оставленный мешок с «гостинцами». Подошёл к стеллажу в дальнем углу кабинета, завешанному серой циновкой, под цвет кладки. Откинул упрямую ткань в сторону. На стеллаже ровными рядами лежали… орочьи детородные органы. Засовывая очередной трофей на полку,