Суринам. Олег Радзинский

во двор, нужно было пройти под аркой, отделанной серым неровным камнем. Рядом с аркой висел большой колокол.

      У дома было имя – Хасьенда Тимасу. Что это значило, Илья так и не выяснил.

      Их встречали. У фонтана стояли двое скудно одетых среднего возраста мужчин и пожилая женщина. Женщина была тоже черная, но в отличие от мужчин с азиатскими чертами лица. В руках она держала зонтик от солнца.

      Адри обняла женщину, и они застыли, а потом начали целовать друг друга в щеки и протяжно говорить на непонятном языке.

      Мужчины сказали Илье что-то дружелюбное и стали доставать из машины багаж. Шофер в выгрузке багажа не участвовал. Илья хотел взять свою сумку, но его вежливо отстранили, объяснив что-то, чего он не понял.

      Миссис Рутгелт дала мужчинам какие-то указания и повернулась к Илье:

      – Это Ома, моя тетя, сестра Адриной бабушки, моей мамы. Она всегда жила с нами. Адри – ее любимица. Пойдемте в дом, а то сгорите на солнце. Адри сейчас придет.

      Они прошли через арку с кованой дверью-решеткой (Илье очень хотелось позвонить в колокол, но он не решился) и оказались во внутреннем дворе, с бесконечными клумбами цветов всех оттенков и огромными неизвестными Илье деревьями, кроны которых полностью затеняли двор. Сквозь них осколками синего редело небо. Рядом с одним из деревьев спал гигантский попугай с кольцом на ноге. От кольца тянулась толстая цепь, прибитая к дереву большим гвоздем.

      В доме было прохладно и стоял полумрак. Свет струился внутрь сквозь прорези ставен. Адри куда-то исчезла, и миссис Рутгелт повела Илью через комнаты, заставленные темной деревянной мебелью. Он тут же запутался в казавшихся ненужными коридорах и старался держаться к ней поближе.

      В одной из комнат стояло пианино с резной крышкой и четыре кресла с высокими спинками на очень низких ножках. Больше в ней ничего не было.

      В последней комнате было светло и только три стены, а вместо четвертой – открытый проход на веранду. Здесь под навесом на плетеных диванах и креслах с подушками сидели Рутгелты и, зажимая звуки, говорили по-голландски. В углу висел огромный гамак, прикрепленный толстыми канатами к кольцам под навесом.

      В гамаке лежала Адри в обнимку с самой красивой женщиной в мире. Илья увидел женщину и остановился: он не мог поверить, что такая красота действительно существует.

      Адри рассмеялась, а потом сказала:

      – Не смущайся, она так действует на всех мужчин. Я уже давно не ревную. Это Кэролайн, а там папа и Руди. Очнись, она никуда не убежит, еще насмотришься.

      Оба, мистер Рутгелт и Руди, были на голову выше Ильи и с их по-семитски тонкими лицами выглядели как эфиопы. Руди был более светлокожим и чаще улыбался. Мистер Рутгелт пожал Илье руку и попросил называть его Эдгар, но Илья сразу понял, что к нему можно обращаться только “мистер Рутгелт”. Он был одет в белые полотняные брюки и белую рубашку навыпуск. Как и все,