.

Близилась ночь. За плотиной, за черными рощами вспыхнул огонек в хоромах Демидова.

      Когда тьма окутала горы, завод, поселок, Ивашка встал, потянулся и сказал девке:

      – Ты поджидай, я скоро вернусь!

      Аниска осталась одна; каждый хруст ветки, внезапный шорох тревожили ее. От озер плыла прохлада. Лось – семизвездье – золотыми копытцами взбирался в синеву неба. Может, и часа не прошло, – в густой тьме в Кыштыме вспыхнуло и зацвело жаркими цветами пламя.

      «Пожар!» – испуганно подумала Аниска, и страх охватил ее.

      Во мраке зловеще поплыли тяжелые удары набата. По тому, в какой стороне прыгали и бесновались остренькие красные язычки пламени, Аниска догадалась – горят демидовские хоромы.

      «Что с ним? Не приключилось бы напасти!» – с тревогой подумала она об Иванушке.

      На каменистой тропе, бегущей от завода, послышался невнятный конский топот. Он нарастал с каждым мгновением. Всадник скакал в горы, близко зацокали подковы.

      «Гонец мчит с завода!» – догадалась Аниска и припала за куст.

      Стук копыт оборвался рядом, всадник свистнул, и по кустам прошелестел еле слышный зов:

      – Аниска!..

      Она выбралась на тропу, горщик подхватил ее и усадил позади. Девка прижалась к широкой его спине, обняла его крепче и затихла.

      Заглушая топот, в лесу шумел ветер. Крепким смолистым духом дышала тайга. Вверху среди звезд по темно-синему небу катился золотой месяц. А внизу, на глухой тропке, в неизвестность уходили беглецы.

      Днем среди скал, где в тишине зеленых мхов бормотал падун-ручей, они сделали привал.

      Солнце кружило над лесом, звенела мошкара. Надо было угадать, куда держать путь…

      Они были голодны, но полны счастья.

      – Ушли от демидовской каторги. Утроба пусть немного потоскует, зато воля!.. – радовался Ивашка.

      Не знал, не гадал он, что за ним следят зоркие глаза. Где-то вдали несколько раз болезненно-скорбным криком прокричал кулик, над мхами с глухим шумом пронеслась утиная стайка…

      Среди леса внезапно раздался пронзительный свист, загикали десятки могучих глоток. От конского топота задрожала земля, проснулся тихий лес… На Ивашку кинулись скуластые молодцы и стали вязать руки.

      «Башкирцы!» – ожгла догадка беглого.

      Рядом, под развесистой сосной, остервенело, как волчица, отбивалась Аниска. Скуластый богатырь старался схватить ее. «Эх, разбойники!» – закипела у беглого кровь. Завидя подругу в беде, он рванулся и раскидал нападавших.

      – Мухамет! Мухамет! – закричали башкиры.

      Ивашка ударом кулака свалил косоглазого крепыша, проворно подобрал выпавшую из его рук кривую сабельку. Злые, разгоряченные лица окружали его, градом сыпались удары, но, припав спиной к лесине, горщик крушил врагов. Оставив Аниску, удальцы кинулись на Ивашку.

      – Беги! На коня! – закричал он ей, но в этот миг меткий удар сабельки обрушился на его голову.

      – Эх!.. – успел только промолвить горщик, и земля закружилась под ним. В голове беглого зашумело, невыносимая боль сдавила темя и отозвалась во всем теле.