Каменный Пояс. Книга 2. Наследники. Евгений Александрович Федоров

Сейчас он крепко сжимал в жилистых руках уручину бича – козью ножку, а толстый круглый ремень змеей вился подле его ног. Детина не опустил упрямых глаз под грозным взглядом приказчика.

      – Хлопуша! – прохрипел Иван Перфильевич и осекся…

      – Прочь с дороги! – резко выкрикнул он Мосолову и статной походкой, не сгибаясь, прошел вперед, к паралитику.

      – Ты кто? Ты кто? – заикаясь, в страхе залепетал тот и оглянулся. Прокофия за креслом не было, струсил и сбежал.

      Бородач поднял открытое волевое лицо.

      – Не узнал, барин? Пришел усовестить тебя, хватит терзать народ! – просто и смело ответил он.

      Демидов ехидно усмехнулся.

      – Усовестить! Пошел прочь отсюда, бродяга! Не мешай потехе! Мосолов! – застучал костылем в половицу крыльца Никита Никитич.

      – Не смей трогать несчастных! – сильным голосом угрожающе вымолвил мужик и сжал уручину бича. На руках детины вздулись жилы. – Тронешь, как взмахну наотмашь, так разом твою лысую башку, как сырое яйцо, расхлещу!

      – Как ты смеешь! – перехваченным от страха голосом выкрикнул паралитик.

      – Все смею! – хладнокровно ответил мужик, и его жгучие глаза пронзили хилого демидовского наследника. – Раз на такое пошел – пеняй на себя! Мстить будешь, в цепи закуешь? За меня красного петуха пустят, и тогда своих костей не соберешь, хозяин!

      Паралитик в испуге замахал рукой:

      – Уйди, уйди!

      Но грозный человек не уходил, шевелил плетью. Псы виновато растянулись у его ног.

      – Увезите меня, увезите! – завопил Никита Никитич, и перепуганные за жизнь хозяина слуги потащили возило в покои.

      На площадь той порой со всего завода сбежались работные: кто с ломом, кто с молотом, кто с кайлой. Возбужденные и озлобленные, они кричали:

      – Веди нас, удалой! Терпенья больше не стало!

      Детина высоко поднял голову и сказал работным:

      – Погодите, придет день, и ударит над барином гроза с громом и молнией!

      Он торопливо прошел через всю площадь. Ветер развевал его густую русую бороду. Позади детины плелись унылые псы. Никто из демидовских полицейщиков и егерей не посмел задержать дерзкого мужика.

      Ночью Хлопуша оседлал лучшего каракового бегунка и умчал в горы…

      Все осталось сокрытым, как оставались доселе тайными все злодеяния Демидовых. И кто вступится за нищебродов, побирух и бездомных бедных людей, серой хмарой бродящих по российским дорогам? Ворон, когда летит через демидовские владения, и тот замедляет полет. Кто знает, почему: то ли чует добычу – мертвое тело, то ли сам страшится и слабеет от страха при виде человеческой скорби?

      Тоска и пустота все равно не покидали Прокофия Демидова.

      В один из дней по обыкновению своему заглянул он в покой своей забытой жены Матрены Антиповны. Просунув острый носик в полуоткрытую дверь, он с холодным равнодушием окликнул больную:

      – Ку-ку! Ты жива еще, Матреша?

      Она не отозвалась: лежала неподвижной.

      – Что молчишь? – рассердился Прокофий и переступил порог.

      Звенящая