Наше будущее. Джей Эшер

отвисает челюсть.

      Я открываю дверь машины:

      – Пошли, а то опоздаем.

      8://Джош

      Я представляю себе Сидни Миллз, стоящую передо мной. Ее длинные каштановые волосы убраны под белый ободок, а глаза у нее цвета шоколадной карамели. Она протягивает ко мне руки, я заключаю ее в объятия, чтобы поцеловать, и чувствую, как ее высокая грудь прижимается к моей.

      Тут я открываю глаза, хватаю свой скейт и иду к багажнику вслед за Эммой.

      – Сидни Миллз? – говорю я. – Да это просто чушь какая-то!

      Эмма достает из багажника свои серебристые кроссовки и запихивает их в школьный рюкзак.

      – Ага, но теперь-то тебе хочется, чтобы это оказалось правдой?

      – С чего бы я должен верить в явную белиберду? – спрашиваю я. Хотя, откровенно говоря, меня так и подмывает попросить Эмму отвезти меня домой, чтобы самому убедиться, что на сайте именно так и написано. Но если мы опоздаем в школу, школьный администратор позвонит домой и оставит на автоответчике сообщение для родителей.

      Сидни Миллз на год старше меня, безумно привлекательная девчонка, одна из лучших спортсменок в школе, и к тому же у нее богатые родители. Понятия не имею, почему кому-то могло прийти в голову поженить нас даже в шутку. Мы с ней с прошлого января участвуем в одной и той же группе помощи сверстникам и за все это время ни разу даже не разговаривали.

      – Ты только посмотри на себя. – Эмма слегка толкает меня плечом. – Ты уже влюблен.

      Она протягивает руку, чтобы взъерошить мне волосы, но я отстраняюсь, забрасываю рюкзак на плечо и быстро направляюсь ко входу в школу.

      – Эй, куда вы так торопитесь, мистер Миллз? – раздается окрик Эммы.

      Я останавливаюсь и оборачиваюсь к ней.

      Эмма поудобнее перехватывает футляр саксофона.

      – Понимаю. Я бы тоже помчалась вперед как сумасшедшая, если бы выяснила, что мы с Коди женаты и проводим отпуск в Вайкики.

      – Я шел быстро не потому, что взволнован, – говорю я. – Просто не люблю, когда ты трогаешь мои волосы… ну и вообще.

      – Извини, – говорит Эмма, и я знаю, она поняла, в чем дело. Она тоже старается сберечь нашу дружбу – именно поэтому она и позволила мне отдалиться от нее в последние полгода.

      Эмма показывает на белый кабриолет с поднятым верхом:

      – Это машина Сидни… Может, подсунешь под дворник записочку с любовным сонетом? Или с хайку! Тебе лучше не пытаться рифмовать.

      В одном из младших классов я как-то сильно опозорился, попытавшись читать рэп. Думал, смогу стать первым в мире рыжим рэпером, даже прозвище себе придумал: Острый Соус. Несколько раз в год Эмма напоминает мне о том позоре. Но это все равно лучше, чем мой братец, который вспоминает тот случай чуть ли не каждый раз, когда мы с ним разговариваем.

      – Так, значит, мы с Сидни отправляемся в Вайкики? – говорю я.

      Когда мы входим в широкие двойные двери школы, Эмма наклоняется поближе ко мне:

      – Будущий ты куда более скрытный, чем я, – говорит она, и я чувствую сладкий запах корицы в ее дыхании. – Ты ничего такого не рассказываешь о том, чем вы там с Сидни занимались