Рождение императора. Дарья Викторовна Еремина

отодвигаясь.

      – Ну, в этом я с ней согласна. Маги, в массе своей, несколько тщедушные существа. А ты…

      – А я большой, тупой бык…

      – Вот! – улыбнулась она, вставая к окну. – Ну, и как?

      Целесс обернулась, и в тот же миг в голове пронеслось несколько воспоминаний.

      – Целесс! – воскликнул я в смущении.

      Она засмеялась, возвращаясь от окна. Ей были безразличны любые запреты, если они касались меня. Если она хотела что-то узнать, она просто всеми силами выводила меня из себя, чтобы я открылся. Я знал это. Но что бы так грубо и бесцеремонно рыться в моих воспоминаниях…

      – Познакомишься с каким-нибудь красавчиком-ланитом – узнаешь! – буркнул я.

      – Хочу узнать от тебя! – она вернулась на кровать, хитро улыбаясь.

      – Смотри, если хочешь. Наглости тебе не занимать.

      Она замотала головой:

      – Расскажи!

      – Ты ненормальна! – я поднялся и устроился у окна, подальше от нее. Вспомнив, как сел на мокрый подоконник, не сдержал улыбки. Вздрогнул, заметив улыбку Целесс.

      – Перестань, – попросил уже с раздражением.

      – Почему, мне нравится!

      – Перестань!

      Она начинала выводить из себя. Смотрела, не отрывая взгляда, упрямая и хитрая. Иногда я боялся ее. Очень часто я боялся ее! Лишь когда я вытворял с ней какую-нибудь гадость, вроде песка в голове, и она становилась похожа на жалкую злую кошку, я чувствовал, что она – не сильнее. А сейчас, когда эта маленькая, сверкающая небесными глазами бестия, смотрела на меня в упор, и я знал что у нее на уме – я боялся ее. Поскорее бы она нашла себе пару.

      Она поднялась, не отрывая взгляда. Я сглотнул, поднялся с подоконника сам. Когда после четырех быстрых шагов подруга оказалась рядом, я уже развернулся к окну и зажмурил глаза. Почувствовав, как она обвила меня руками, выдохнул. Она такая родная и необыкновенно, сумасшедше красивая…

      Целесс прижалась щекой к моей спине и опустила руку. Поймав ее ладошку, я сжал ее в руке.

      – Не мучай меня, Целесс, – сдался я, и голос даже мне показался жалким. – Тебе пятнадцать. Подумай о том, что будет с нами, когда тебе будет двадцать, тридцать. Когда ты познакомишься со своими сверстниками – ланитами.

      – Мне никто не нужен.

      – Чушь! Ты просто никого больше не знаешь! Не хочешь знать! Не надо проверять на мне твое ланитское очарование. Я не каменный и мне больно!

      – Андрес…

      – Ты знаешь, как я к тебе отношусь. У меня нет никого ближе мне, чем ты. Но ты же прекрасно знаешь, что кроме дружбы между нами ничего быть не может!

      – Ты знаешь меня всю жизнь и так и не научился доверять, – Целесс оторвалась от моей спины и обошла, протискиваясь между мной и подоконником. – Мне не нужен и никогда не будет нужен никто, кроме тебя, – раздельно проговорила ланитка, и я сглотнул, глядя в ее раскрытые глаза сверху вниз.

      Не надо… для тебя это ничто. Для меня – вся жизнь. Ты – ланит, я – человек. И проигравшим тут буду я. Ты слишком маленькая, чтобы понять это. Для тебя это всего лишь игра.

      – Поцелуй