Второй шанс. Ольга Теплинская

поздравляли со всех сторон улыбающиеся старики, говорили, что никогда не слышали такого дивного голоса, такого пения и все советовали ей обязательно заняться музыкой, развивать свой талант.

      – Кстати, о таланте, – гордо глядя на внучку, сказала мама, – Василиса, я пробила для нашей девочки место в школе при консерватории. Будет у меня на глазах. И музыке учиться и другие предметы там на уровне.

      – Ага, математика с музыкальным уклоном, – кивнула Василиса.

      – Мам, ты, что против? – испуганно прошептала Сашка. – Я всегда мечтала ходить в ту школу.

      – Мечты должны сбываться, – улыбнулась Василиса.

      – Ура! – закричала Сашка своим красивым меццо – сопрано.

      Татьяна

      – Гражданка Пупсоева, я сейчас не понял, вы заявление хотите оставить, чтобы мы разобрались с вашими фотографиями? – Ганин уже был не рад, что позволил этой Пупсоевой рассказывать о своих проблемах.

      – Я не знаю, – пожала плечами Таня. – Я не знаю, что мне с этим делать.

      – Ваш наезд с фотографиями никак не связан.

      – А вдруг связан? – Таня даже подалась вперед и легла грудью на стол следователя.

      – Будем разбираться, – нахмурился Ганин.

      «А вдруг это и, правда, как то связано, только не с ней, а с ее мужем? И дело это может стать политическим». – У Ганина даже в носу защекотало, как у гончей, от предвкушения интересного дела, которое его, может, и прославит.

      – А пока вы разбираться будете, я могу домой вернуться?

      Ганин с тоской подумал, что еще не опрашивал потерпевшую и не помнил, куда дел телефон свидетеля, который сообщил о месте преступления.

      Чтобы отпустить под залог, надо завести дело, а его – то, как раз и нет. Поторопился Сорокин доставить подозреваемую.

      Видя, что лицо следователя выражает крайнюю степень задумчивости, Таня решила надавить:

      – Меня можно выпустить под подписку или под залог. Да! – воскликнула она громко, заставив следователя выйти из мрачных дум. – У меня есть право на телефонный звонок. Мне сказал тот усатый дядечка, что сидит в будке.

      – Степаныч…

      – Точно, Коля Сорокин называл его Степанычем.

      – А вы знакомы с Сорокиным? – удивился Ганин.

      – Только шапочно, – махнула рукой Таня. – Из мультика. Так я могу позвонить?

      – Адвокату? – насупился следователь.

      – Нет, мужу.

      «Еще лучше. И на фига мне это политическое дело? Уж, лучше тихо разбираться со своими бытовухами.»

      – Звоните, право имеете, – кивнул Ганин.

      Таня порылась в сумке, которую принес Степаныч, вытащила из нее на свет божий смартфон и с грустью заметила, что он полностью разрядился. Ганин, откинувшись на спинку стула, спокойно наблюдал за происходящим. Заметив ужас на хорошеньком личике женщины, молча, пододвинул к ней свой старую потертую трубку, ожидая продолжения. Мало кто может вспомнить на память список своих контактов, но эта уверенно стала стучать по кнопкам.

      Телефон мужа, по – прежнему,