Вся правда и ложь обо мне. Эмили Барр

Хамфри. Готова поспорить, что он предпочел бы бродяжничать и охотиться, а не торчать в вонючем кошачьем приюте в запертой клетке, слушая вопли других кошек, громко возмущающихся людьми, которые почему-то отправили их в тюрьму.

      Значит, мои родители вообще не планировали эту поездку. Мне стыдно перед Хамфри. По своей воле я бы ни за что не уехала, не попрощавшись с ним. Я бы приласкала его, поговорила с ним, объяснила, почему уезжаю и когда вернусь. Он будет скучать и по мне, и по Бэлле. А я сегодня провела без Бэллы почти весь день. И страшно рада этому.

      Надо выяснить, что все-таки происходит.

      И найти того парня.

      Смотрю, как крошечный малыш плещется на мелководье. Копакабана совсем не такая, как я ожидала, хоть точно знала, как она выглядит, и в прошлом году даже нарисовала огромную картину с почти таким же видом. Я же рисовала с неподвижной фотографии, а теперь делаю наброски с натуры, и все вокруг удивительно живое. Кого тут только нет. Компания суперских парней в крошечных плавках носится туда-сюда неподалеку, и я не могу удержаться, чтобы не поглядывать на их скульптурные тела. Все они черные и лоснящиеся. Мышцы рельефно выступают под кожей, ни на одном нет ни унции жира. Они совсем не похожи на обычных людей – таких, как мои родители и я. Впервые вижу, чтобы человек в реальности выглядел так, как эта компания.

      Снова вспоминаю парня в отеле. И каждой частицей своего существа хочу к нему.

      Мама малыша берет его за руку. Мимо проходят торговцы, продают арахис и темные очки. Вдоль набережной – ряд маленьких кафе с едой, кофе и пивом. Здесь есть все, чего только можно пожелать. Мой рисунок прямо распирает от жизни, которую я втиснула в него.

      Мимо пробегает женщина в крошечном купальнике, из которого все вываливается, а никому и дела нет. На любом британском пляже ее засмеяли бы, я точно знаю, а здесь никто даже внимания на нее не обращает.

      Я дорисовываю мелкие детали бугристых скал, торчащих из воды. Вдалеке плывет дымка, то скрывая из виду, то снова открывая зеленые холмы.

      – Приятно видеть тебя довольной, – говорит папа.

      Я делаю вид, будто дуюсь, но ничего не получается, и оба смеются. С тех пор как мы здесь, мама заметно расслабилась, и это тоже приятно видеть, а я ведь на самом деле хочу, чтобы она была довольна и счастлива, потому что чем меньше она встревожена и напряжена, тем слабее ощущение опасности вокруг нас.

      – Ты же всегда говорила, что хотела бы побывать здесь, – говорит мама, глядя на мой рисунок и улыбаясь.

      Я киваю. Пусть думают, что этого достаточно, что Рио, солнце, коротенькие джинсовые шорты, топики, сандалии, скетчбук и карандаши, которых они мне накупили, помешают мне привести свой план в исполнение.

      Откладываю скетчбук и улыбаюсь родителям.

      – Ну вот, – говорю я, – теперь можно и достопримечательности посмотреть. Давайте сходим куда-нибудь.

      Они смеются и переглядываются. Мама пожимает плечами.