Кузнец. Лидия Петровна Будрик

этим красивым голубым глазкам?

      – Нет, – мотнула головой Галя и виновато улыбнулась.

      – А я знаю, что к тебе не раз сватались наши мужики.

      – Какой ужас! – ахнула она и закрыла лицо руками.

      А сама посидела так немного, потом медленно убрала свои руки и, уловив на себе пристальный взгляд кузнеца, вновь тихим голосом поинтересовалась.

      – Что они могли тебе наговорить про меня?

      – Ничего особенного! – пожал плечами Степан. – Они вообще при мне про женщин плохо не говорят. Просто… иногда подвыпьют и начинают душу изливать. Вот и узнаю я, кто к тебе сватался из местных.

      – Так! – хлопнула Сивакова себе по коленям. – Пора тему менять. Или я ухожу домой.

      Рогов смотрел в её голубые как небо глаза и решил, что действительно зашел слишком далеко со своими размышлениями и предложениями. Но был рад этому, ведь теперь он знал про неё намного больше. Он видел ее глаза и понимал: они не могут врать. Она честная и порядочная девушка, но говорить об этом совсем не хотела.

      Солнце медленно скатилось к горизонту и окрасило небосвод яркими красками заката. По реке медленно поплыл седой туман, наполняя низину прохладой и густой дымкой, которая росла и заполняла весь луг и водоем своей серой паутиной густого тумана. В кустах пел, заливался соловей, словно хотел перепеть всех птичек в округе.

      Но на душе у Галины было совсем не спокойно. И эта птаха, что так весело щебетала совсем рядом, вовсе не радовала ее, а наоборот, теребила, тревожила её одинокую душу.

      Коля вновь поймал маленького подлещика и был рад этому. Но все же тихонечко надеялся, что и он сможет выудить такую же большую рыбину, как и его мама. Но видно лещ в реке был всего один, решил он про себя, и, легонько вздохнув, сразу успокоился.

      Галя посмотрела на часы, потом на Степана и виновато проговорила:

      – Нам с Колей пора возвращаться домой. Уже поздно.

      – Да, как-то прохладно стало у реки. А мы совсем не одеты для такой погоды, – согласился с ней Рогов и стал складывать свою удочку. – Если вы не против, то я с вами пройдусь до села.

      Сивакова позвала сына, тот сразу отошел от воды, уселся у ведра, в котором плавал золотисто бронзовый лещ.

      Мальчик долго рассматривал рыбину, а та открывала свой большой рот и словно пила воду жадными глотками и смотрела на него обреченно своими большими глазами-телескопами. А в ведре ярко отражалось вечерне солнце, которое так спешно уходило за горизонт.

      Они дружно пошли по тропинке вдоль реки. Степан стал рассказывать, как он в детстве тоже бегал на рыбалку, а потом ему попадало от родителей, ведь после каждой рыбалки он обязательно заболевал.

      – Дядя Степан, а вы что, болели? – не поверил ему Коля.

      – Как и все дети. И даже больше того! – честно признался Рогов. – Был слабым, хилым и вечно с завязанным горлом или компрессами.

      – Вы и болели?! Такой здоровый и сильный?

      – Мне делали больные уколы, давали невкусные лекарства, а я все это пил и терпел. А моя матушка ходила в