В лесах. Павел Мельников-Печерский

руку, сказал Стуколов. – Для того и хворым прикинулся я, для того и остался здесь, чтобы кровные денежки мои не пропали… Триста целковых!..

      – Да как же это, Якимушка?.. За что ж мне платить, касатик?.. Полно, любезненькой мой, – лебезил перед паломником отец Михаил.

      – Жалких речей на меня не трать, – сухо ответил ему Стуколов. – Слава Богу, не вечор друг дружку спознали… Деньги давай!.. Ты наболтал, ты и в ответе.

      – Ну так и быть, грех пополам – бери полтораста, Якимушка, – сказал отец Михаил.

      – А ты узоров-то не разводи!.. Сам знаешь цену сибирскому песку. Сказано триста, и дело концом, – решительно отвечал Стуколов. – Спорить со мной не годится.

      – Да уступи сколько-нибудь, возьми хоть две сотенных, – торговался игумен.

      – Деньги! – крикнул паломник, схватив его за руку.

      – Ну, двести пятьдесят, – молил игумен, жалобно глядя на Стуколова.

      – Говорят тебе, деньги! – на всю гостиницу крикнул паломник.

      Дрогнул отец Михаил, отсчитал из денег, данных Патапом Максимычем, триста целковых и подал их Стуколову. Тот, не торопясь, вынул из кармана истасканный кожаный бумажник и спрятал их туда.

      – Теперь о деле потолкуем, – сказал он спокойным голосом, садясь на кресло. – Садись, отче!

      Игумен сел и опустил голову.

      – С моим песком Чапурин уверится, – начал паломник. – Этот песок хоть на монетный двор – настоящий. Уверившись, Чапурин бумагу подпишет, три тысячи на ассигнации выдаст мне. Недели через три после того надо ему тысяч на шесть ассигнациями настоящего песку показать, – вот, мол, на твою долю сколько выручено. Тогда он пятидесяти тысяч целковых не пожалеет… Понял?

      – Дальше-то что же? – спросил игумен.

      – Чать, не впервой, – ответил паломник.

      – Опасно, Якимушка, боязно. Чапурин – не кто другой. Со всяким начальством знаком, к губернатору вхож… Не погубить бы нам себя, – говорил игумен.

      – Обработаем – Бог милостив, – сказал на то Стуколов.

      – Разве насчет картинок[98]? Тут бы смирно сидел? – прищурясь, молвил игумен.

      – На картинки не пойдет. Об этом и поминать нечего, – отвечал решительно Стуколов. – Много ль у тебя земляного-то масла?

      – Немного наберется, – отвечал игумен. – К масленице осетров привезли – полфунта не нашлось.

      – Ожидаешь еще?

      – К празднику обещались.

      – Сколько?

      – Верно сказать не могу, – отвечал игумен. – С сибиряками-то в последний раз я еще у Макарья виделся; обещали за зиму фунтов пяток переслать, да вот что-то не шлют.

      – По крайности, шесть фунтов надо Чапурину предоставить, – раздумывал Стуколов.

      – У Дюкова, может, есть?.. – сказал отец Михаил.

      – Ни зернышка, – отвечал паломник.

      – Здешним досыпать?

      – Что пустяки городить!.. Хлопочи, на Фоминой бы шесть фунтов сибирского было… А теперь ступай. К вечеру подводу наряди!..

      – Куда ж ты? – спросил игумен.

      – А

98

Фальшивые ассигнации.