Пьесы. Борис Штейман

огромными сумками стоит у лестницы, с трудом сохраняя горделивую осанку. Появляется Лева.

      Э л л а. Выменяла картошку на сигареты.

      Л е в а. Вы изумительно выглядите! Разрешите вам помочь?

      Лева забирает у Эллы сумки, и они неторопливо поднимаются вверх по лестнице.

      Комната в квартире Михалыча. Старинная мебель в сочетании с модерном. На стенах много картин в роскошных рамах. Входят Элла и Лева.

      Л е в а. У вас изумительная входная дверь! Как в сейфе! А возможно, и покруче!

      Э л л а. Проходите, Лева! (С недобрым сарказмом.) Полюбуйтесь на творения великого мастера!

      Л е в а (подходя к картинам). Все его?

      Э л л а. Его, его…

      Л е в а. Да, впечатляет! Особенно вот эта! Три богатыря под сенью большого, как водится, дуба. Какая великолепная обнаженная женщина на коленях, кажется, у Добрыни Никитича? Постойте… кого-то она мне напоминает… Элла! Так это же вы! Ей-богу, вы!

      Э л л а. Неужели? Мастер проникает в суть женской натуры! Нравится? Да?

      Л е в а. Здорово! Как ни крути, а Михалыч человек со вкусом!

      Э л л а. Здорово?

      Л е в а. Ну, я, конечно, не специалист.

      Э л л а (чеканя слова). Он – мерзавец и негодяй! Падла и сволочь! Вы знаете, где он сейчас? Он с этой вашей сучкой Эн! В кабаке!

      Л е в а (с испугом). Почему с моей? Она вовсе не моя! Она – общая!

      Э л л а. Может быть, это я притащила ее в дом?! У вас что, комплекс? Геройствовать хочется? Жену с детьми отправили и теперь свобода? Война все спишет?

      Л е в а (в сторону). Вот это темперамент! А всегда такая сонная, задумчиво-меланхоличная… малышка…

      Э л л а (наступая). Вы знаете, что она теперь живет у нас?

      Л е в а (отодвигаясь). Называется, сделал доброе дело! (Бубнит.) Тяжелые сумки… Надо помочь женщине… Так поступил бы каждый честный человек… Мне, пожалуй, пора. Я ведь, собственно, на барахолку собрался… да, точно, на нее… Потом будет поздно.

      Э л л а. Нет уж, подождите! Полюбуйтесь! (Неожиданно поворачивается и задирает юбку. Видны отличное белье и красные следы на белой ягодице.)

      Л е в а (растерянно). Ремнем? Он что, садист? (Подходит.) Ну и фрукт! А все на жалость бил со своим хвостом…

      Э л л а. С каким хвостом?

      Л е в а (трогая пальцем рубцы). Бедненькая… задумчиво-меланхоличная… (Осторожно притягивает ее к себе.)

      Свет гаснет. Слышны любовные стоны. Снова прежнее освещение. Лева и Элла лежат на полу, на ковре.

      Л е в а (вяло). А если Михалыч сейчас заявится?

      Э л л а. Нет… Он придет поздно… с этой проституткой! Она у него в студии. Он теперь без конца ее малюет.

      Л е в а (глубокомысленно). Не исключено, что скоро конец света…

      Э л л а. Не исключено… Ты меня любишь?

      Л е в а. Да!

      Э л л а (довольно смеясь). Ты славный… Нет, правда, без смеха! Он что, всегда выигрывает?

      Л е в а (замявшись). Ну, это некоторое преувеличение… Игрок он, разумеется, сильный. Но если брать в среднем, то все мы окажемся в нуле. Вот такая у нас команда!

      Э