Пьесы. Борис Штейман

е в а. Пока никак… Возможно, «В чреве китового леща». Или просто «В чреве». Еще не решил. Кстати о птичках. Серега знает, что я стопроцентный Лев Николаевич! Ты не находишь крайне странным, что только ты одна меня не признаешь? А?

      Э л л а. Ладно, оставим этот разговор! Если тебе нравится или еще почему-то, то ради бога! Ты талант, можешь себе позволить…

      Л е в а. Я, прежде всего, портной, модельер, если угодно, а потом все остальное. (Снова садится за швейную машину, строчит.) Опять отвратительно. Не иначе, как что-то с аппаратом!

      Э л л а. Ты знал, что Валентин занимался ядерной физикой?

      Л е в а. А он вроде как-то говорил, инженер, в лаборатории…

      Э л л а. Не притворяйся! Надоело!

      Л е в а (сокрушенно). Ты просто не в духе. Теперь, кажется, что знал, а может, и не знал… Ты все время пытаешься меня поймать! И зачем тебе это? Да, пока не забыл, где твои зеленые трикотажные штаны?

      Э л л а. Можно без пошлостей?

      Л е в а. Нет, правда! И велосипед с двойной рамой и рваной сеткой на заднем колесе?

      Э л л а (неуверенно). Истлели наверно… А велосипед украли.

      Л е в а. Отец твой ведь профессором был, физиком, а может академиком? Дачный поселок-то небось научных работников был? А? То-то! А ты – Лев Николаевич!

      Э л л а (после паузы). Думаешь… Валентина из-за этого…

      Л е в а. На той твоей фотографии вокруг отца наверняка любимые ученики. И самый, самый – Ильич! Или все же Михалыч? Нет, пожалуй, Михалыч его потом обошел. Когда руки твоей добивайся! А позже картинки начал писать…

      Э л л а (брезгливо). Ты из безопасности?

      Л е в а. Я, май дарлинг, сам по себе… Впрочем, специалист по ядерным установкам ничем не лучше специалиста из контрразведки. Оба слегка циничны, а работают… Ну а работают, потому что интересно! (Смотрит на часы.) Боже мой, я же опаздываю на игру! (Убегает.)

      Э л л а. Кажется, очередное падение… Червонная дама спит с валетом из госбезопасности…

      Лестничная площадка первого этажа. За столом Михалыч и Серега. На столе бутылки и стаканы с вином. Вбегает Лева.

      Л е в а. Прошу простить за опоздание. Пардон, дела разные задержали!

      С е р е г а. Давай быстрей! Садись! Мы уже сдали!

      Л е в а. Не будем горячиться! Впереди у нас вся ночь. Но прежде пара слов. (Поднимает стакан с вином.) Мне нравится безвременье, когда дряхлеет власть. Никаких гарантий и уверенности в завтрашнем дне! Это и есть настоящее время, а остальное – болото с дурными испарениями! Только теперь начинаешь чувствовать «сейчас», когда в любой момент оно может прерваться. Деньги – труха! Только натуральный обмен. Я тебе подзорную трубу, чтобы пораньше увидеть врага, ты мне – мешок сухарей, чтобы не помереть от голода. Но главное – это игра! Мы с нетерпением ждем вечера, чтобы снова испытать судьбу! Конечно, без Ильича будет плохо. Он был лучшим игроком из нас! Пусть земля ему будет пухом!

      Все молча выпивают.

      М и х а л ы ч. Пас!

      Л е в а. Пас!

      С е р е г а. Пас!

      М и х а л ы ч. Нет хода – ходи с бубей!