Дурака валяние. Вячеслав Михайлович Ренью

С любимой женщиной

      Что-то у вас не так.

      Буркнул я вопросительно:

      – Может… купить цветы?

      – Знаешь, есть два спасителя…

      – Кто же?

      – Она и ты.

      Микромир

      Пятница. Поздний вечер.

      Ты очень хочешь спать.

      Значит, заняться нечем,

      Буду стоять и ждать.

      Буду решать загадки,

      В чтении есть резон.

      Спи, моя радость, сладко,

      Я сберегу твой сон.

      Ночь прошмыгнула мышью:

      – Зайка! Вали отсель!

      Всё. Твоё время вышло.

      Освободи постель…

      Коврик, кота, подушки –

      Лучше в подъезд убрать!

      Маленькие однушки,

      Узенькая кровать…

      Игорю Панфёрову

      Нацелившись на мой фотоархив,

      Наведались студенческие годы!

      А вместе с ними, молод и красив,

      Явился Он из той вчерашней моды.

      Себя сжигая в чувственном огне,

      Не думая о славе и богатстве,

      Тот самый Он читал полночи мне

      Поэму про студенческое братство.

      Восторженно кривлялся визави,

      Дарил эссе, стихи и эпиграммы.

      И радовался сказочной любви,

      Как первенцу неопытная мама.

      Друзьям и их подругам дорогим,

      Из солнечных сияний и цветочков,

      Выстраивал дворцы! Пел звёздный гимн!

      Рифмуя слово к слову, строчку к строчке.

      Я, словно вечный странник на ветру,

      Пролил слезу над творчеством поэта!

      Но почему-то в памяти к утру –

      Из виршей сохранилось только это:

      «…Она взлетела – животом вперёд,

      Подмяв собою робкие травинки!

      Гордая, как камень! Буйная, как цунами!

      Сорок шестой у неё ботинки…»

      Ты и моя тень

      Нежно играя твоими ресницами,

      Тень моя сладко-ясна,

      Так восхитительно плыть и кружиться ей

      В зыбком дыхании сна.

      Можно свернуться клубком под коленями,

      Льнуть, как собачка, к руке.

      Можно трещать смоляными поленьями

      Или бурлить в котелке.

      Отблеском света, янтарными крошками

      Мягко ложиться на грудь.

      И рассыпаться по телу горошками,

      Словно вечерняя грусть.

      Слушать любимого сердца дыхание,

      Не напрягаясь ничуть.

      Нежных волос уловив колыхание,

      В сладкой истоме уснуть.

      И, встрепенувшись, как колышки шаткие,

      Разволноваться всерьёз…

      Чтобы всю ночь твои самые сладкие

      Сны охранять, точно пёс.

      Моему деду

      Краюшка горячего хлеба,

      Картошка в мундире и рыба.

      Он смотрит внимательно: «Ел бы».

      Я ем и киваю: «Спасибо!»

      Я ем и страдаю от скуки,

      Чудной сорванец-непоседа,

      И тянутся детские руки

      В белёсую бороду деда.

      Ладони колючи, как розы,

      Пропахшие мёдом и чаем,

      Похожий на Деда Мороза…

      – Дедуль!