Двенадцать. Джастин Кронин

лучшего, чем тот случай, когда отец повел его в парк, когда Гилдер еще маленький был. Обрывочные воспоминания, образы. Может, этого вообще никогда не было, но это лучшее, что у него есть сейчас. Зимний день, пар изо рта перед лицом, деревья без листьев, поднимающиеся и опускающиеся, отец подталкивает его в спину, качая на качелях, большой ладонью. Больше Гилдер ничего не смог вспомнить. Ему, наверное, лет пять было.

      Он вытащил подушку из-под головы отца, и у того задрожали веки, но глаз он не открыл. Вот он, край пропасти, смертельное мгновение, подумал Гилдер. Деяние, которое не повернуть вспять. Он вспомнил слово «отцеубийство». Себя убить ему смелости не хватило, но теперь, когда он положил подушку на лицо отца, он не ощутил колебаний. Ухватив подушку за края, он прижал ее сильнее, так, чтобы воздух не мог достичь носа и рта отца. Миновала минута, Гилдер отсчитывал секунды про себя. Лежащая поверх одеяла рука отца дернулась. Сколько времени на это потребуется? Как ему понять, что все кончено? А если подушка не поможет, что тогда? Он снова поглядел на руку отца, но она больше не шевелилась. И постепенно до него дошло, что неподвижность тела под его руками означает лишь одно. Что его отец больше не дышит.

      Он убрал подушку. Лицо отца осталось почти таким же, как будто переход из жизни в смерть был для него едва заметным изменением в состоянии. Осторожно сунув руку под голову отцу, Гилдер положил подушку обратно. Он не пытался скрыть свое преступление – просто хотел, чтобы у отца под головой была подушка, особенно теперь, когда, судя по всему, ему предстоит еще очень долго так лежать. Гилдер думал, что нахлынут эмоции, боль и сожаление, так долго сдерживаемые. За его ужасное детство. За одиночество его матери. За все его существование, без любви и участия, за утешение, полученное лишь у продажной женщины. Но ощутил лишь облегчение. Это было самое серьезное испытание в его жизни, и он его выдержал.

      В коридоре было все так же тихо, ничего не изменилось. Неизвестно, что творится за закрытыми дверьми палат, скольким еще семьям придется делать такой же жестокий выбор. Гилдер посмотрел на часы. С того момента как он вошел в здание, прошло десять минут. Всего десять минут, и как все изменилось. Изменился он сам, изменился мир. В нем более не было отца. И на его глазах выступили слезы.

      Он быстро пошел по коридору, мимо пустующей комнаты отдыха, мимо сестринского поста, на котором никого не было, и дальше, навстречу начинающемуся утру.

      14

      К концу второго дня, когда они подъезжали к границе Миссури, Грей заметил впереди препятствие. Они находились в сущей глухомани, в милях от ближайшего населенного пункта. И он остановил машину.

      Лайла оторвала взгляд от журнала, который читала. На этот раз – «Счастливые родители». Грей нашел ей целую стопку журналов в мини-маркете в Лидо – «Семейная жизнь», «Младенец и ребенок», «Карапуз». За сегодняшний день ее отношение к нему изменилось. Наверное, в силу всех его попыток поддерживать иллюзию того, что они отправились в совершенно обычную поездку. Она разговаривала