Ветана. Дар исцеления. Галина Гончарова

с переломом?

      Харни кивнул. Меня это определение покоробило, но…

      – Она ночью умерла. Кровяной сгусток, наверное, оторвался.

      Я покачала головой. Не верю, нет, не верю! Только не после моей помощи! Даже если и были у нее где сгустки, все равно разошлись бы в крови! Не верю!

      – Я могу ее увидеть?

      – Да, конечно, – Бертен кивнул. – А что не так?

      Объяснять ничего не стала, вместо меня заговорил Растум:

      – Просто сгусток?

      – Да, похоже на то.

      – Значит, мы здесь ни при чем. Идите-ка домой, госпожа…

      – Да?! – завелась злобная баба. – Мамка не в себе была! А вы… А эта девка…

      – Язык придержи! – процедил Бертен.

      Я ничего не понимала. Истина выяснилась спустя пару минут. Из-за смерти матери баба не негодовала бы так, но Аликса Ильви оставила завещание. Оставила все имущество, которое у нее было, своей внучке, назначила меня (меня? За что?!) душеприказчицей, а свидетелями завещания стали… Линда Морли? Карнеш Тирлен?

      Ничего удивительного в этом факте не было, у нас в лечебнице много чего происходило, и стряпчий у нас по соседству работал, но… почему меня? Что я такого сделала?

      Разумеется, придя к умершей матери, тетка обнаружила завещание, прочитала его и впала в неистовство. Конечно, как же! На святое покусились, на деньги! На ее наследство!

      И почему никто не думает, что их наследство – это чье-то трудом и по́том нажитое? И распорядиться своим имуществом человек может по своему усмотрению.

      Тетку понесло. Впрочем, это было неглупо. Обвинить меня в смерти госпожи Ильви, нашуметь, накричать, а там, пока разберутся, пока меня выпустят из темницы, много воды утечет. Можно и домик продать, и уехать куда подальше…

      По счастью, Харни никогда не поверил бы ни во что подобное. Или?..

      – Я хочу знать, от чего умерла госпожа Ильви.

* * *

      Аликса лежала на кровати. Тихая, спокойная, руки вытянуты вдоль тела, глаза закрыты. Рядом суетился какой-то храмовник, расставлял свечи, доставал склянку с маслом…

      Я бестрепетно прошла к кровати и откинула простыню. Ах, жаль, что я не могу выпустить на волю свою силу. Но чего нельзя, того нельзя. А что можно?

      А вот это…

      Тщательно осмотреть тело, принюхаться, даже в рот залезть…

      – Дитя света, зачем ты тревожишь это тело?

      Я перевела взгляд на храмовника. Немолод. Даже уже почти стар, с коротко остриженными волосами оттенка «соль с перцем», резкими чертами лица, острым подбородком и острым же носом… А вот глаза ярко-голубые, чистые, пронзительные.

      – Чтобы узнать, от чего умерла Аликса Ильви.

      – И от чего же?

      – От удушья, – уверенно сказала я. – Это не тромб, это удушье.

      Храмовник отставил свечу и подошел ко мне.

      – Почему ты решила так?

      – Тут кровоизлияния. От нее не пахнет ядом, это верно, но… подозреваю, что ее придушили или подушкой… Нет? Где она?

      Я переворачивала подушки на кровати, но бесполезно. Посмотрела на соседней кровати – нет. Иногда одиночество может сослужить и плохую службу. Лежал бы с ней