Суперлуние. Саша Готти

на стуле и тут же навлекла на себя гнев астрономички.

      – Елесина, Романцова и Темнич, я вижу, вам совершенно неинтересно строение Вселенной и дальний космос? – оскорбленно выдала та. – То есть я тут трачу свое время, показываю презентации, а вы даже не желаете меня слушать?

      – Темнич выделывается, – хохотнул Бугаев. – Потом в Инстаграм выложит похохмить: «Френды, я рушу основы Вселенной…»

      Бугаев получил заслуженный нагоняй от преподши, дальний космос на доске погас, и класс с облегчением вываливался в коридор, радуясь концу учебного дня. На носу были долгожданные выходные.

      «Выхи», «отоспаться», «ЕГЭ», «завтра оторвемся» – все это крутилось каруселью в голове, пока Тая в компании подруг добиралась от школы до дома. Отвечала девчонкам на автопилоте, смеялась и месила сапогами талый снег, радуясь, что ни на минуту не останется одна. Только вот старалась лишний раз не смотреть по сторонам и не оглядываться.

      К счастью, их больше не преследовали и на лестнице уже никто не сидел: странная компания исчезла в неизвестном направлении.

      Дома обнаружились вечерние гости: в прихожей встретил мокрый зонт, под которым сейчас прятался Бандит, а с кухни доносились голоса. Гудел соседский басок Веры Павловны, тетка Рита что-то отвечала. Такие задушевные беседы частенько происходили по пятницам перед выходными, и из чайных чашек попахивало коньяком.

      – Ты, главное, не сдавайся, Ритуля! Жизнь бьет – а ты давай сдачи! – увещевала тетя Вера, не уточняя, каким образом можно «давать сдачи» самой жизни.

      Сейчас разговор еще не достиг нужной стадии, когда можно задать интересующий вопрос, и Тая решила подождать, встав под дверью кухни и напряженно прислушиваясь.

      – Вот у сестры моей, Юльки, чем у нее жизнь лучше? – тетка вздохнула. – Подумаешь, Москва. Питер не хуже этой ее Москвы. Захочу – в Эрмитаж пойду. Захочу – в Третьяковку.

      – Да, Третьяковка, – вздохнула тетя Вера. – А разве она не в Москве? Я точно не помню, сама в музее последний раз на школьной экскурсии была. Не помню, правда, в каком…

      – Она меня за человека не считает, смотрит как на грязь под ногами, – не слушая подругу, продолжала тетя Рита. – Да, торчу сутками на кассе, перспектив – ноль. По заграницам, как она, не езжу, дорогие шмотки только снятся, машине моей уже пятнадцать лет. Она в такую даже не сядет, ей противно! Она ее называет «это ржавое ведро».

      – Не в деньгах счастье, – ответила тетя Вера. – Она-то думала, что ее Дашка вырастет, человеком будет. А вышло наоборот! От рук ее девка отбилась, двадцать лет ей уже, а мозгов нету. Только за своим парнем бегает. Из института ее с треском – БАЦ!

      – Вот! – тетя Рита гордо вскинула подбородок. – Как говорится, цыплят по осени считают. Я вот на Таечку очень рассчитываю. С такой внешностью ей одна дорога – хорошо в жизни устроиться. Найдет себе богатого, а Юлька со своей Москвой и деньгами удавится от злости! – в голосе тетки послышалась непреклонная уверенность, и Тая поморщилась.