Очевидная метаморфоза. Путь воина. Чингиз Абдуллаев

над большой картиной? У тебя здесь мастерская?

      – Да, – сказал Денис Иванович, – здесь недалеко.

      – Где ты живешь? – спросил Орехов. – Куда ты переехал? Я и в Союзе художников спрашивал, и в галерее у Саши Фельдмана… Никто не знает, куда ты исчез.

      – Работаю, – попытался улыбнуться Денис Иванович, но улыбка получилась жалкая.

      – Надя, – позвал кого-то из машины Орехов, – посмотри, это Денис Булочкин, я тебе про него рассказывал. У тебя есть его картина.

      Из машины выглянула женщина лет тридцати пяти, с короткими светлыми волосами. Она сидела на заднем сиденье. На ней была короткая замшевая куртка фиолетового цвета, темные брюки, полусапожки. Она взглянула на Дениса Ивановича. В отличие от его друга она все сразу поняла. Женщины могут видеть гораздо лучше мужчин. Они обладают более объемным зрением, обращая внимание на различные детали. Знакомая Орехова заметила многое. И помятую, стертую обувь, и грязную старую дубленку, на которой были видны закрашенные пятна, и его мятые брюки.

      – Здравствуйте, – вежливо сказала она.

      – Доброе утро, – кивнул Денис Иванович. Он видел, с каким пренебрежением она на него смотрит.

      – Надя, ты помнишь, я тебе про него рассказывал.

      Орехов хлопал по плечу своего друга, а Булочкин думал, что нужно быстрее уходить, чтобы не стоять так долго под дождем.

      – А я только что прилетел из Лос-Анджелеса, – рассмеялся Орехов, – там у Шуры Муселевича была такая выставка. Мы у него сидели, тебя вспоминали. Шура говорит, что без твоей поддержки он бы никогда не стал художником. Очень по тебе скучал, говорит, что не может найти тебя уже несколько лет.

      – Да, – кивнул Денис Иванович, – мы давно не виделись с Шурой. Как он там живет?

      – Неплохо устроился. Женился. У него прекрасный сын. Такой маленький Муселевич. А как у тебя дела? У вас, наверно, с Ритой уже двое или трое?

      Денис Иванович пробормотал нечто невразумительное. Впрочем, Орехов был слишком занят собой и взволнован неожиданной встречей, чтобы обратить внимание на такие детали.

      – Ты меня извини, Славик, я должен идти работать, – пробормотал Денис Иванович.

      – Конечно, конечно, – кивнул Орехов, – как тебя найти? У тебя есть телефон?

      – Есть, – промямлил Булочкин, – мы только переехали… Вот здесь…– Он начал шарить в карманах дубленки. Ему не хотелось давать номер своего телефона Орехову. Зачем ему знать, что нет больше художника Булочкина, остался лишь халтурщик Денис Иванович, который уже ни на что не годится. Дождь усиливался, и он занервничал.

      – Я тебе позвоню, – сказал он. – Дай твой телефон.

      – Вот моя визитная карточка, – протянул ему карточку Орехов, – позвони обязательно. Если сможешь оторваться от работы, приходи сегодня в семь часов вечера к Саше Фельдману. Там будет выставка моих картин. Я тебя прошу, приходи обязательно.

      Лос-Анджелес, выставка картин, такая роскошная женщина, новый «Ниссан» с водителем… Булочкину стало