Слой Ноль. Евгений Прошкин

вы про улицу Возрождения знаете? Сейчас редко, кто ее вспомнит.

      – А я вот взял и вспомнил, – отшутился Виктор.

      Он выехал на Октябрьскую площадь и остановился у светофора. На угловом доме висела синяя табличка: «Площадь 7-го Ноября».

      – Что это за… – начал он, но старик его перебил:

      – Всё время прямо. Прямо, прямо и прямо, – указал он сухой ладошкой. – А потом два раза налево.

      – Вы так здорово Москву знаете… – пробормотал Мухин, исключительно для поддержания разговора.

      – Опыт, молодой человек.

      – Таксистом работали?

      – Ну… вроде того, да. Ездил много.

      Дома впереди расступились, и из-за крыш выглянуло громадное пятиугольное здание – ни дать ни взять Пентагон.

      – Лево руля, – распорядился пассажир. И как бы между прочим добавил: – Вообще-то, улицы Возрождения в Москве нет.

      – Переименовали? Вот почему никто ее не помнит. Всё-таки хорошо, что мы с вами встретились.

      – Хорошо, – согласился старик. – Тут опять налево… Только ее не переименовывали. Ее сразу под другим названием построили. Планировали «Возрождения», получилась «Луначарского». Вон за тем перекрестком.

      Свернув у старорежимной аптеки, Мухин посмотрел на номер дома и прибавил скорости, благо улочка была пустой и тихой. В пятнадцатом доме находился овощной магазин, в семнадцатом – что-то непонятное, явно коммерческое, в девятнадцатом была почта.

      За почтой стоял бесхозный рекламный щит, полностью закрывавший обзор. Из-под ржавого края выглядывали мелкие заморенные деревца и угол скамейки. Миновав щит, Виктор увидел маленький, по-осеннему захламленный садик.

      – Огромное вам спасибо, – сказал пассажир.

      Он дождался, пока машина не подъедет к следующему зданию, и коснулся ручки.

      – Так вам тоже сюда? – удивился Мухин.

      – И вам сюда же? – ответно удивился старик. – В двадцать третий?

      – Почему?..

      Виктор посмотрел на табличку – действительно: «23».

      – Двадцать третий, – подтвердил пассажир. – А вы какой ищете?

      – Двадцать первый. Улица Возрождения, дом двадцать один.

      – Ах, двадцать один! – он прихлопнул дверь и, усмехнувшись, постучал в пол своей палкой. – Наверно, вас разыграли, молодой человек.

      – Ничего не понимаю.

      – С этим домом целая история, – дедок пожевал губами и вновь затеребил палочку. – Проект сам Иосиф Виссарионович рассматривал. Дело в том, что на этом месте собирались…

      – Не так подробно, – прервал его Мухин. – После девятнадцатого дома должен идти… Его что, снесли?!

      – Нет.

      – Где же он?

      – Его никогда не было. Дом двадцать один на этой улице так и не построили. Вместо него… – старик звучно щелкнул пальцами, указывая через плечо на сад. – С самого начала. Уж поверьте аборигену.

      Виктор поверил, ничего другого ему не оставалось.

      Пассажир уже скрылся в подъезде, а он всё еще сидел, поглядывая в зеркало. В садике не было ни души, и надежда