Слой Ноль. Евгений Прошкин

объезжая колодец, и вдруг заметил между домами какую-то тень. Силуэт пробежал по стене, огромной птицей скользнул на тротуар, тут же – на мостовую и, догнав «девятку», вскочил в правую дверь. Виктор даже не пытался увернуться, а если б и пытался, то вряд ли успел бы – всё произошло нереально быстро.

      Мухин остановил машину и вопросительно произнес:

      – Ну…

      На него смотрели неглупые карие глаза. Темные глаза и светлые брови – редкое сочетание. Еще у мужчины был нос с горбинкой – Мухин почему-то сразу обратил на это внимание. Горбинка была не природной – нос ломали и, скорее всего, неоднократно. Одет был мужчина в черную «натовку» и плотные брюки, тоже черные. На выбритом загорелом черепе выступали крупные капли и, скатываясь по щекам, впитывались в лоснящийся воротник. Казалось, куртка была мокрой насквозь, но его это ничуть не беспокоило.

      Под сороковник, оценил Мухин. Опасный возраст.

      – Привет, – бросил человек. – Давно в этом слое?

      – В этом… что?..

      – Понятно. Ты езжай, езжай. Не надо тут отсвечивать, – сказал незнакомец и деловито представился: – Пётр.

      – Виктор, – ответил Мухин без энтузиазма. – Куда ехать-то?

      – Всё равно. Лично мне никуда не надо.

      – А чего сел? Тачка?..

      – Витя, я не вор.

      – Кто же ты, Петя? – сказал Мухин насмешливо, даже с некоторой издевкой и сам поразился своему нахальству. Есть люди, становящиеся в опасности бесстрашными или, точнее – безбашенными, но Виктор себя к ним не относил. Ошибался, что ли?..

      – Вопросец… – молвил Пётр задумчиво и вроде бы не враждебно. – Кто я… А ты кто? Можешь ответить?

      – Я?.. Зоолог, – поколебавшись, сказал Мухин.

      – Ну-ну… А я в таком случае – геолог. Такой же, как ты – зоолог, – добавил он многозначительно. – И что же наш уважаемый зоолог здесь делал?

      – Девочек снимал, – огрызнулся Виктор.

      – У дома номер двадцать один… И как?.. Много наснимал?

      Мухин сунул в рот сигарету и, не прикуривая, пожевал фильтр. Теперь было ясно, что Пётр не прыгал в первую попавшуюся машину, а ждал именно его. Он знал про двадцать первый дом, и еще… да!.. он что-то говорил про «слой».

      На Садовом кольце, куда они выскочили, движение было слишком плотным, и Виктор повернул к Арбату. Небо уже стало угольным, но звезды едва светили – вместо них повсюду вертелись и вспыхивали затейливые рекламные финтифлюшки. Обе стороны проспекта горели всеми мыслимыми цветами, и неоновый огонь выглядел не просто живым, а разумным.

      – Чего стоит вся эта красота, когда она зависит от одного рубильника… – мрачно произнес Пётр.

      – А рубильник от чего зависит? – осторожно спросил Мухин.

      – Рубильник-то? От человека, естественно. А люди, как правило, дураки… Дай-ка и мне.

      – Чего?..

      – Сигарету, «чего»! Нигде от них не отвяжешься.

      – Назови улицу, – помолчав, сказал Виктор. – Улицу, где мы были.

      – Пароль, да? – осклабился