По следам дроздовцев…. Владимир Чичерюкин-Мейнгард

профессор г. Массарик, который и является организатором помощи русской интеллигенции, оказавшейся в беде после Октябрьской революции. О том, что это за государство и какие там живут люди, с которыми нам придется иметь дело, мы узнаем, когда туда приедем и будем там жить.

      Прошло больше двух недель, в течение которых мы жили в радостном приподнятом настроении. И вот, наконец, получили сообщение от уполномоченного, что в Золотой Рог пришел из Советского Союза транспортный пароход с русскими немцами, которым советское правительство разрешило эвакуироваться в Германию. Маршрут парохода был (забыл название парохода) через Истамбул в Триест в Италии, откуда немцы должны были ехать поездом. Поскольку этот маршрут совпадал с маршрутом, которым мы должны были ехать в Чехословакию, то уполномоченный решил воспользоваться этим обстоятельством и присоединить нас, русских, к перевозимым немцам на русском транспортном пароходе.

      Последнее время перед отъездом я находился в американском госпитале в Истамбуле, где мне вторично делали операцию правого среднего уха ввиду его вторичного воспаления»[4].

      «Настал, наконец, долгожданный день, когда мы с Соней, запаковав свои немногие вещи в рюкзак и чемодан, отправились на пристань на пароход. На пристани, когда мы подходили к пароходу, на палубе собравшиеся уже там русские приветствовали нас бурными аплодисментами, как каких-нибудь героев. Все русские, ехавшие в ЧСР, хорошо меня знали, так как каждый прошел через мои “руки” (составляли списки для уполномоченного). На пароходе находилось несколько сот русских немцев, которые расположились в трюме парохода. Там дали место нам, русским. Через 1–2 дня наш пароход торжественно выплыл из пристани “Золотой Рог” и направился в открытое Средиземное море. Это спокойное плавание напомнило мне кошмарное отплытие из Новороссийской бухты на пароходе “Екатеринодар” в Феодосию после первого поражения Добровольческой армии от Красной армии. На этот раз мы не находились на положении военных, а плыли на пароходе, хоть и из Советского Союза, а как приглашенные правительством ЧСР и имеющие визы на въезд в иностранное государство. Это вселяло в нас надежду, что и мы, парии, будем под защитой права (т. е. закона. – Авт.) ЧСР, которая о нас будет заботиться»^[5].

      Вот так разошлись пути-дороги Скворцова с большинством его однополчан, которые, минуя Царьград, попали в Галлиполи, а потом из Галлиполийского лагеря на Балканы. Главным образом в Болгарию.

      Остается еще добавить, что бывшему дроздовцу Скворцову и его супруге повезло. Сохранилось немало свидетельств того, как бедствовали русские гражданские беженцы в турецкой столице. Например, воспоминания бывшего офицера-кавалериста П. А. Лашкарева, чтобы попытаться себе это хоть отчасти представить. Само русское посольство в Константинополе в те времена являло собой беженское общежитие. Помещения и коридоры были заполнены теми, кто эвакуировался из Крыма и еще раньше из Новороссийска и Одессы.

4

Скворцов Ф. Г. Эмиграция. Воспоминания, с. 11. 2

5

Там же.