По следам дроздовцев…. Владимир Чичерюкин-Мейнгард

в хронологическом порядке и географическом, целесообразнее приступить к своеобразному путешествию по следам дроздовцев в изгнании с прибытия частей Русской армии на Балканы в 1921 г. Вслед за Балканами были Прага и Париж, после Второй мировой войны беженские лагеря в западных оккупационных зонах. А еще спустя несколько лет отъезд многих из них из разоренной войной Европы и расселение по новым странам и континентам.

      Также, по «вновь открывшимся обстоятельствам», автор счел нужным включить отдельную главу, посвященную судьбам дроздовцев, по тем или иным причинам оставшихся в подсоветской России после окончания Гражданской войны и вернувшихся в нее по разным причинам и обстоятельствам в последующие десятилетия.

      Напомню, что интерес автора к судьбам чинов Дроздовской дивизии возник не на пустом месте. Впервые название этой белогвардейской воинской части мне встретилось в повести советского писателя Л. Жарикова «Червонные сабли», которую подарили в пятом классе. Ее действие разворачивалось в Северной Таврии летом 1920 г. Разумеется, содержание я воспринимал так, как любой советский школьник и пионер.

      Потом было знакомство с романом А. Н. Толстого «Хождение по мукам» в старших классах. Запомнилась повторная экранизация этого романа, показанная по первой программе Центрального телевидения СССР в преддверии 60-й годовщины Октябрьской революции осенью 1977 г.

      Не менее сильное впечатление на меня она произвела при повторном показе, в марте 1980 г. Помнится, что тогда, вдохновившись серией «Рощин», я изваял из пластилина несколько фигурок белогвардейских офицеров в защитных кителях, с наплечными ремнями, при погонах. Почти у каждого на поясе была кобура, подсумки, а в руках винтовка. Примкнутый штык имитировала булавка или иголка. С особым тщанием я раскатывал тоненькие полоски из пластилина белого, синего, красного цветов, которые потом складывались в «добровольческий» шеврон, углом вниз. С не меньшим тщанием ваял я их врагов. По большей части это были красные матросы в черных брюках, бушлатах, бескозырках.

      И. А. Кудряшов. 1915 г.

      Личный архив автора

      (далее – ЛАА)

      К тому времени я уже догадывался сопоставить кадры из серии «Рощин» со старенькой фотокарточкой в железной рамочке, на которой был изображен царско-белогвардейский офицер (а именно так слились в одно целое в сознании советского школьника персонажи из советских фильмов о революции 1917 г. и о Гражданской войне!) в шинели при погонах, с черными петлицами артиллериста и фуражке с кокардой.

      Фотокарточку я помнил с детских лет, когда с мамой и бабушкой мы приходили в гости к дедушкиной сестре тете Наташе Кудряшовой, в замужестве Долговой, жившей в старом двухэтажном доме на Гороховской улице. Советское название – улица Казакова – старшее поколение не признавало. Потом, когда тетя Наташа переехала на новую квартиру, на далекую московскую окраину (бывшая подмосковная станция Плющево по Казанской железной дороге), то