Мы платим железом. Александр Мазин

меч двумя руками, острием вниз. И острие это должно было…

      Но стрела ударила свея под мышку, и Гуннар остался жив. Более того, он даже сумел встать на ноги, подхватить выпавший меч и отбить им сначала копье одного, а потом меч другого свея. А затем оценить происходящее и удивиться, как мало свеев осталось на ногах. Всего четверо. Нет, уже трое. Один из тех, что спешили на помощь насевшей на Гуннара парочке, споткнулся, потому что из бедра у него высунулся острый граненый клювик бронебойной стрелы. А еще Гуннар увидел Виги Ульфсона, который, не прячась, стоял между деревьями и накладывал на тетиву новую стрелу. И попала она в спину свея, который наседал на Гуннара, очень стараясь его убить. Свея выгнуло назад, и он раздумал убивать Гуннара.

      Второго свея, того, что с копьем, норег прикончил сам, воспользовавшись тем, что врага отвлек растерявший боевой пыл приятель.

      Последний свей успел развернуться лицом к стрелку и даже принять на щит стрелу. Что, впрочем, не спасло его от меча, всаженного в спину. В отличие от Гуннара, на котором была дорогая кольчуга двойного плетения, броня свея представляла собой всего лишь кожан с нашитыми на него колечками. Клинок пробил ее насквозь, вошел на ширину ладони и увяз.

      Гуннар не стал его выдергивать, а просто извлек из ножен собственный меч, которым и добил свея, раненного в бедро. Еще один свей сидел на снегу и пытался обломить черенок стрелы, воткнувшийся в правую руку.

      Черенок он обломить успел. Успел даже вскочить и отбить щитом первую атаку Гуннара…

      И умереть от новой стрелы.

      Гуннар опустил оружие. Спина болела, но терпимо. И кровь вроде не текла. Это хорошо.

      А вот то, что убили Сёльви, это плохо.

      Хотя, если подумать, умереть должны были они оба. И это в лучшем случае. В худшем, их взяли бы живыми, и они всё равно умерли бы, но медленно и неприятно.

      – Видишь, Гарага, мой лук все-таки пригодился!

      Виги подошел.

      Улыбается во весь рот.

      Ну да. Он нарушил приказ. Но Гуннар теперь обязан ему жизнью.

      Норег оглядел поле боя.

      – Клянусь молотом Тора, ты убил семерых хускарлов! – потрясенно проговорил Гуннар.

      – Шестерых, – поправил Вихорёк. – Вот этого тоже убил ты.

      – Я его только прикончил. – Гуннар снял с пояса одного из свеев веревку и принялся обвязывать тело Сёльви. Надо забрать его с собой. Вряд ли свеи, придя сюда, позаботятся о нем, как о своих.

      Вихорёк тоже времени не терял: вырезал стрелы и попутно освобождал свеев от кошелей и украшений.

      – Глянь, что у меня со спиной, – попросил Гуннар.

      – Да я уж глянул, – бросил Вихорёк, не повернув головы. Он был занят: сдирал бронь с хольда, который сулил Гуннару неприятную кончину. – Это топором тебе приложили. Бронь цела, и спина, думаю, тоже. У тебя ж под бронью прослойка, как у кабана, не меньше. Подкольчужник, поддевка меховая… Я бы, может, и пробил, а эти – куда им! Слушай, а ты Лепешку один утащишь? А я тогда добычу в плащ заверну и тоже волоком. А то много получается.

      – Я