Стеклянное лицо. Фрэнсис Хардинг

содрогнулось, и так образовалась трещина. Ее закрывали ряды огромных прессов.

      В пыли отпечатались следы кролика. Неверфелл уставилась на них. Легла на пол. Расчистила дыру от мусора. Всмотрелась, прижавшись щекой к земле. Разлом уходил в глубь скалы метра на три и там расширялся. Неверфелл прошиб пот, когда она поняла, что это край владений мастера Грандибля. Если там и есть туннель, она его никогда раньше не видела. Ее тренированный нос сыродела уловил тысячи нежных, незнакомых запахов.

      Послушная ученица, она знала, что должна предупредить мастера Грандибля о прорехе в крепости. Но тогда он заделает эту прекрасную дыру, а Неверфелл к этому не готова. Впервые перед ней открылась дорога без единого замка.

      Она помчалась в кабинет мастера, нашла карандаш и бумагу и оставила на столе записку:

      КРОЛИК УБЕЖАЛ СКВОЗЬ ДЫРУ В СТЕНЕ ЗА ДАВИЛКАМИ. Я УШЛА НА ПОИСКИ.

      Неверфелл удрала обратно к трещине. Ей действительно надо вернуть сбежавшего кролика, но не это было главной причиной, заставившей ее лезть в дыру.

      «Я найду мадам Аппелин. Попрошу ее вернуть Стакфолтер Стертон. Я все исправлю».

      У нее не было оснований считать, что мадам Аппелин к ней прислушается, и все же она верила. Неверфелл не могла выбросить из готовы это печальное и удивительно знакомое Лицо. Между ними словно протянулась невидимая нить, тащившая Неверфелл за собой.

      Неверфелл с трудом протиснулась сквозь трещину и вывалилась по другую сторону стены. Отряхнула с косичек каменную пыль, ослабев от волнения и ужаса. Перед ней простирался очередной коридор, но это новый коридор, и пыль здесь другая на вкус, и этих стен не касалась ее рука. Завороженная, она трепетала, пробираясь на далекий отблеск света.

      Наружу, пело ее сердце. Наружу, наружу, наружу.

      Перекресток

      Каждая клеточка тела Неверфелл пульсировала от жажды жизни. Все было новым, и все опьяняло.

      Она слегка присыпала камнями трещину, чтобы скрыть выход, а потом медленно двинулась в путь, ощупывая неровные стены мозолистыми пальцами. Новая скала, чисто вырубленная, не потемневшая от времени и не поросшая лишайником. Откуда-то издалека доносились звуки, отражавшиеся эхом, и она поняла, что это голос мира, музыка, до сего момента заглушенная разделявшей их толстой стеной. Ей показалось, будто из ушей вынули затычки.

      В самом большом замешательстве пребывал ее нос. За семь лет он привык к вездесущему запаху сыра, и она могла бы ходить по туннелям Грандибля с закрытыми глазами, ориентируясь на ароматы сырных головок. А сейчас эти запахи исчезли… вернее, сменились другими, не сырными. Холодный свежий запах недавно вырубленного камня, влажный аромат невидимых, пробуждающихся к жизни растений. Теплые запахи животных. Запахи людей – ноги, пот, грязные волосы, мыло… Запахов было очень много. Все это волной обрушилось на Неверфелл, и она обрадовалась, что на ней маска со знакомым духом старого бархата.

      На фоне этих ароматов она уловила запах кроличьего испуга. Скоро Неверфелл наткнулась на маленькую